Россия и кочевники. От древности до революции

Во-вторых, усиление интеграции определенного «кочевого» региона начиналось примерно через 100 лет после его присоединения к России (в частности, так было в Башкирии, Калмыкии и Казахстане). Именно за такой срок регион включался в общее пространство страны, там начиналась колонизация выходцами из Центральной России, происходил «зажим» кочевий земледельческими территориями или пограничными линиями. Все это наталкивало властей на мысль о возможности усиления политики интеграции.

В-третьих, наиболее острое взаимодействие оседлой и кочевой цивилизаций было отмечено в Казахстане. Это самый большой «кочевой» регион, где проживало наибольшее количество кочевников (до 80 % всего кочевого населения России).

Относительно отдельных дискуссионных вопросов взаимоотношений России и кочевников следует сделать вывод, что, во-первых, хотя кочевники оказали сильное воздействие на развитие Руси, нельзя считать Россию «наследницей» Золотой Орды (равно как какого-либо другого государства, созданного кочевниками). У них не было преемственности власти. В Великом княжестве Московском и далее в России продолжала править собственная династия Рюриковичей, которая в середине XIII в. была вынуждена принять вассалитет в отношении навязавшего себя силой сюзерена (Орды). Сам этот сюзерен был «внешним», т.е. представлял собой отдельное государство, территориально находившееся вне Русских земель[995]. Во второй половине XV в. Россия сбросила вассальную зависимость от Орды (разумеется, против воли последней). Кроме того, у Великого княжества Московского (России) и Золотой Орды были разные государствообразующие этносы и государственные религии. И, наконец, в XVI в. Россия основную территорию Орды (Казань, Астрахань, Сибирь) покорила силой, упразднив на ней прежние органы власти. Следует согласиться с мнением, что Россия завоевала Великую степь не благодаря Орде, а вопреки ей.

Во-вторых, относительно оценки присоединения «кочевых» территорий к России как «абсолютного» или «относительного (меньшего) зла» следует сделать вывод, что вхождение «кочевых» регионов в состав России само по себе не влекло каких-либо тяжелых последствий для кочевников. Для ряда народов присоединение к России было лучшим выбором среди всех имевшихся. Властители кочевых обществ сохраняли большие права и были приглашены в состав российского нобилитета, простые кочевники получили права подданных российского государя и продолжали вести традиционный образ жизни. «Национальные окраины» России были не колонией, а интегральной частью страны.

В-третьих, на основании анализа российской политики в «кочевых» регионах, следует категорически отвергнуть известный тезис о том, что Россия якобы была «тюрьмой народов». Политика дореволюционной России в отношении «нерусских» народов в основном ограничивалась их политической интеграцией (которая часто в начале взаимоотношений была достаточно условной) и сбором налогов. Россия не вела политики геноцида в отношении какого-либо народа, включая кочевые. Многовековое соседство с другими этносами стало для русских колоссальным по важности опытом формирования «нормальности» общения и сотрудничества с представителями других национальностей и рас.

В-четвертых, воздействие политики России на оседание кочевников и соответственно на расшатывание кочевой цивилизации, в основном, было косвенным. К концу ХIХ в. жизнь кочевников претерпела внутренние изменения. У них появились стандартные пути миграции, которые к тому же стали сокращаться, а также более стационарные зимовки и летовки. Территория кочевий фактически была поделена между родами, в связи с чем стало появляться право собственности на землю. Кочевники все сильнее втягивались в политическую структуру и экономику России. Таким образом, кочевые общества встали на путь определенного «переформатирования», который в итоге мог привести к полному прекращению кочевания и соответственно разрушению кочевой цивилизации. Однако российские власти не форсировали этот процесс, не принуждали кочевников к оседлости (хотя в целом поддерживали их оседание). В итоге переход (а точнее, перевод) основной массы кочевников на оседлость произошел уже при советской власти (в 1930-е гг.).

Приложение Судьба кочевой цивилизации в XX – начале XXI в.[996]

«Кочевые» регионы СССР

В начале 1920-х гг. основная часть населения «кочевых» территорий СССР сохраняла традиционный образ жизни. Так, в Казахстане, где проживало не менее 70 % кочевников страны, к 1926 г. большинство представителей «титульной нации» (по разным оценкам, от 55—60 до 90 %) вели кочевой или полукочевой образ жизни. 85—90 % населения республики были заняты в животноводстве, и такой же процент всей земли региона использовался скотоводческими хозяйствами.