Россия и Молдова: между наследием прошлого и горизонтами будущего

Столь широкий концептуальный разброс мнений, присутствующий в среде исследователей и идеологов в Молдове, с одной стороны, свидетельствует о демократии и возможности трактовать историю с собственных позиций (и это нормально; гораздо хуже, как уже отмечалось, когда к ученому приставлен человек в форме, регламентирующий ход его мыслей). С другой стороны, многополярность подходов к прошлому и будущему не может не влиять на формирование общенациональной идеи, что, естественно, сказывается и на идеологии государственности, а в конечном итоге – на формировании этнических и гражданских ценностей, представлении об исторических связях страны. В частности, с Россией, образ которой в учебной литературе, используемой на двух берегах республики, порой диаметрально противоположен.

По сути, в состоянии идеологических трансформаций оказались общественные дисциплины не только Молдовы, но и других бывших союзных республик. Достаточно назвать Украину[518], Россию. Рассуждая о России, писатель, руководитель Изборского клуба Александр Проханов отметил особое значение идеологической войны на современном этапе: «Сгусток воздействий, направленных сегодня на Россию, гораздо более сильный и изощренный, чем тот, что разрушил Советский Союз. Этот сгусток стремится истребить в сознании российского гражданина положительное представление о Родине. О ее истории, ее суверенном пути, ее исторических деятелях и ее вождях. И как только в сознании российского человека положительный образ Родины будет заменен образом отрицательным, он отшатнется от страны. И страна рухнет»[519]. Эти слова абсолютно так же применимы и к Молдове. Система же идеологического противостояния в силу небольших масштабов республики лишний раз свидетельствует о том, что гибридная война не брезгует идеологическими диверсиями, более того – она их культивирует.

Республика Молдова – не исключение. Следует подчеркнуть, что за годы независимости школьники и студенты стали самой уязвимой и, можно сказать, беззащитной, в интеллектуальном смысле, массой населения. В республике можно насчитать целый ряд учебников по истории разной идеологической наполняемости, порой полностью противоречащих друг другу в концептуальном отношении. Это учебники с румынским уклоном подачи материала (их авторы: Д. Драгнев, Н. Енчиу, И. Кашу, И. Шаров и др.). Совершенно иную смысловую нагрузку многих фактов несут учебники по истории Молдовы таких авторов, как В. Стати, С. Назария. Что же касается учебников приднестровских авторов Н. Бабилунги и Б. Бомешко, то они представляют вообще отдельный, третий путь интерпретации исторических событий, наиболее приближенный к советской историко-обществоведческой концепции, только без коммунистического идеологического налета.

Основными проблемными вопросами для анализа учебников и учебных пособий в нашем рассмотрении выступали следующие:

1) сопоставить интерпретацию главных событий исторического прошлого, с точки зрения авторов региональных учебников и русской истории;

2) определить, каким рисуется образ России в учебниках по региональной истории;

3) учитывая то, что историческая наука представляет знание, направленное на формирование идеологических ценностей, рассмотреть, насколько анализируемые учебники способствуют воспитанию через знание школьного предмета общепатриотических ценностей;

4) выявить, содействует ли интерпретация исторических событий формированию позитивной этнической и гражданской идентичностей, а также воспитанию чувства толерантности в полиэтнической среде (в этом контексте принципиально рассмотреть, насколько фактология, представленная в анализируемых учебниках по истории, способствует формированию чувства другости, а с другой стороны, – ориентации на взаимодействие и взаимоуважение).

Выводы получились малоутешительные, хотя ожидаемые.

Писатель и публицист Олег Краснов в одном из своих комментариев к вопросу об учебниках истории в Молдове удачно подметил: «Каким образом в головах школьников и учителей помещался Енчиу и Назария одновременно? Ответ простой – учебник Енчиу существует только на румынском языке, а учебник Назарии – только на русском. На мой взгляд, это граничит с преступлением. При любых обстоятельствах у подростков одной страны в головах должен быть одинаковый мифологический мусор (простим писателю эмоции, но все же не мусор, а набор исторических фактов. – Прим. авт.), иначе это чревато если не гражданской войной, то, по меньшей мере, расколом общества»[520]. А вот к последнему в Молдове, к сожалению, не привыкать.