Россия и Молдова: между наследием прошлого и горизонтами будущего

Важно отметить, что данный факт подчеркивают и современные молдавские политики. Известный советский и молдавский политический и общественный деятель, президент Республики Молдова 1996–2001 гг. П. Лучинский обратил внимание на один важный факт. Во время визита Е. Примакова в США Дж. Буш пригласил его в комнату отдыха, где находились флаги всех независимых государств мира. При этом президент Америки спросил: «Видите флаги балтийских стран? Их никогда отсюда не выносили, потому что мы никогда не признавали оккупацию Прибалтики Советским Союзом». «Этим-то, должно быть, и объясняется, почему мы не можем сравнивать себя с прибалтами, – продолжил экс-президент. Нас присоединили к России не как страну, а как часть страны, в нашем случае – Румынии. Вследствие договора Риббентропа – Молотова Бессарабия была оккупирована в 1940 г. как часть Румынии, а в 1944 г. присоединена к СССР (еще раньше, в 1812 г., Бессарабия вошла в состав России как часть Молдовы). Нас всегда вырывали из единого целого, мы постоянно переходили из рук в руки и, как логическое следствие, – у нас нет традиций государственности», – констатировал молдавский политик[598]. Кстати, события в соседней Украине, потерявшей Крым и утратившей контроль над ним и рядом восточных регионов, характеризуют ситуацию в соседнем государстве как аналогичную.

Все эти факты не могли не сказаться на формировании молдавской этнонациональной идентичности, которая не имеет исторического основания для лидирования в связи с тем, что, как и другие этносоциальные группы, молдаване находились в равном подчиненном положении относительно влияния извне.

Отсутствие опыта самостоятельного политического развития в Молдове и Украине породило еще одну общую черту современности: в этих странах не сложились яркие харизматические лидеры – государственники, а те более-менее заметные фигуры на политическом олимпе двух сравниваемых стран были выходцами из советской системы, сформировавшимися в условиях иной политической культуры и получившими власть в силу слабой конкуренции, на волне эксплуатации идеи национального строительства и во многом конъюнктурных идей.

В Республике Молдова за годы независимости молдавская этнонация может воздействовать на остальную полиэтничную часть населения через государственные рычаги, но не через историческую память. Тут необходимо сделать небольшое отступление, отметив, что нормативно-законодательные акты, затрагивающие защиту культурно-языковых прав и свобод национальных меньшинств, влияют не только на их этническую защищенность, но и на укрепление гражданских ценностей, чувство патриотизма. Это важное понятие под влиянием критики советского прошлого стало наделяться негативным, ироническим смыслом, что, тем не менее, не снижает его значимость в современных условиях. В Приднестровье данный механизм работает со значительно большей национально-гражданской мобилизационной активностью, нежели в расшатываемой различными политическими идеалами Республике Молдова.

Более ощутимо эти процессы на себе испытывает учащаяся молодежь. В силу близости румынской и молдавской культур молдавская идентичность, прежде всего в Республике Молдова, получает мощное воздействие со стороны румынской идеологии, которая рассматривает ее в качестве региональной культуры наравне с культурой трансильванцев, олтян или добруджан.

Близость культур роднит носителей молдавской идентичности с румынской. Но одним из ярких отличий выступает владение русским языком. Пока этот рычаг работает, создавая различия между носителями молдавской идентичности и носителями румынской в Румынии[599].

Одновременно игнорирование русского языка и искусственное вытеснение его румынским в немалой степени выступает дополнительным механизмом ослабления молдавскости.

3. Отдельно следует выделить феномен таких региональных идентичностей, как бессарабская и приднестровская.

Бессарабская идентичность начала активно консервироваться после событий 1812 г. Последующие исторические процессы, в том числе и искусственное разделение земель Бессарабии между союзными Украинской и Молдавской республиками после 1940 г., в значительной степени повлияли на ее интернациональные ценности.

В результате в украинской Бессарабии (регионы Аккерман, Рени, Килия и Хотин – ныне части Одесской и Черновицкой областей), в которой исторически преобладало украинское население, после распада СССР официальная идеология Киева нашла особую поддержку. Здесь наиболее активно стали распространяться ценности украинской знаковости. Это дало толчок возрождению украинской идентичности, особенно среди подрастающего поколения.