Россия и Молдова: между наследием прошлого и горизонтами будущего

По любопытному мнению польского общественного деятеля К. Чижевского, провинциализм таит в себе богатые, нераскрытые резервы. Выступая на конференции «Культура и образование в XXI веке в Центральной и Восточной Европе» (13–15 июня 2002 г.) он отметил: «Мне кажется, что многие думают о провинции как о спокойном, изолированном от мира оазисе, в котором можно схорониться, спасаясь от мук, характерных для жизни в центре. В то же время именно провинция создает аутентичную возможность проникновения в мир и его сотворения (współtworzenia), в чем можно было убедиться после падения коммунистической системы. Очевидное вновь стало достижимым (osiągalne). И уже не только посредством “общих идей” интеллектуалов, но также через практику, погруженную в течение жизни конкретной общности. Этого нам больше всего недоставало – свободного акта творчества, уходящего корнями в жизнь współnoty и развивающегося в постоянном диалоге с ней»[619].

К. Чижевский пытается наделить здоровую провинциальность чувством романтизма: «“Мир должен остаться романтизированным. Так обнаруживается первичный смысл. Романтизация – это качественное усиление. В этом действии низшее “я” отождествляется с лучшим “я” настолько, насколько мы сами – такое качественное усиление. <…> Придавая общим вещам высший смысл, привычным – таинственный облик, известным – обличье незнакомых, завершенным – вид незавершенности, мы тем самым романтизируем их”. Читаю этот отрывок из “Саисских учеников” Новалиса, не единожды приводимый Марией Янион, и удивляюсь, как современно его мнение, как живо перекликается оно с тем, что я хотел сказать о провинции». И далее: «…Мне остается только пожать плечами, когда слышу голоса, говорящие об анахронизме романтического взгляда, который по определению не подходит для современности. Мария Янион, автор книги “В Европу – да, но только с нашими умершими”, проложила путь для продолжения романтической традиции, противопоставляя ее беспамятству и равнодушию молодых поколений, нечувствительных к трагизму истории, который касался их предков. Этой дорогой должен идти и открыватель провинции»[620].

Действительно, чувство романтизма обладает огромной созидательной силой, это та самая матрица пассионарности, которая может выступить в качестве мощного мобилизационного заряда, способного качественно изменить этносоциальное самочувствие сообщества. Одновременно существует другая, противоположная опасность. Излишняя увлеченность романтизмом способствует уходу от реальности и погружает индивида и сообщества в мифологизированное пространство, как правило, направленное на ценности идеализируемого прошлого. Все это, в свою очередь, выступает серьезной угрозой в процессе гонки за современностью.

Так, собственно, и произошло с молдавским этносом, который оказался ввергнутым в поток романтизации, завязанный на ряде исторических мифов, среди которых – могущество средневекового государства Стефана Великого, где Прут протекал не на границе, а в центре страны. При этом возникли дополнительные трудности: сложно идеализировать того же Дмитрия Кантемира и Милеску Спафария. Прошлое не отпускает. Одновременно связь с Россией официально не романтизируется. Не то время. Наоборот, наблюдается постоянная тенденция отмежевания от нее.

Реалии современности продемонстрировали наличие несоответствия, идеализируемого и реального. Стефан Великий стал таким же национальным героем у румын, как и у молдаван. При формировании информационного блока романтических героев Молдова столкнулась с тем, что соседнее Румынское государство ее в этом смысле обставило. Многие национальные яркие личности – писатели и поэты, бюсты которых представлены в центральном парке Кишинева, одновременно являются персоналиями, изображенными на денежных знаках Румынии и входящими в хрестоматии по истории и литературе соседнего государства. В этом контексте показательно-альтернативно выступает образ А.С. Пушкина, бюст которому воздвигнут «благодарными кишиневцами» (цитата из текста на монументе) в том же центральном парке. О противоречивости ситуации в Молдове свидетельствует тот факт, что как раз с имени этого поэта начинается антология приднестровской литературы в пятитомнике, выпущенном филологическим факультетом ПГУ им. Т.Г. Шевченко в Тирасполе[621]. Кто-то скажет, что это крайность.

Возможно, но приведенные примеры лишний раз свидетельствуют о том, что Республика Молдова – страна контрастов.

В историческом процессе формирования румынской государственности в стране сложились определенные этнополитические мифы, способствующие мобилизационным процессам, в силу прорумынского конструкта получившие отражение и в Республике Молдова: