Россия на Дунае. Империя, элиты и политика реформ в Молдавии и Валахии, 1812—1834

Со своей стороны российское Министерство иностранных дел усомнилось в искренности заверений валашских революционеров в лояльности по отношению к Порте. Министерство отмечало, что их настоящей целью было восстановление «их древней национальности на историческом основании, которого никогда не существовало». По замыслам революционеров, Молдавия и Валахия должны были «перестать быть провинциями и составить под названием дако-римского королевства новое отдельное и независимое государство, к формированию которого они призывают своих братьев из Молдавии, Буковины, Трансильвании и Бессарабии». Их проект, по утверждению российского министерства, угрожал самому существованию Османской империи: «Как только Молдовалахи отделятся от Турции во имя их мнимой национальности, чьи истоки теряются в темноте веков, Болгария, Румелия и все разноязычные племена, составляющие Османскую империю, в силу того же принципа и движимые тем же желанием захотят освободиться и составить собственное независимое государство». Министерство отказывалось рассматривать революционеров как истинных представителей валашского народа и оправдывало военную интервенцию положениями русско-османских договоров[1209].

После подавления Валашской революции Балта-Лиманская конвенция, заключенная между Россией и Османской империей в апреле 1849 года, восстановила политический режим в княжествах, созданный в начале 1830‐х годов, хотя и в несколько модифицированном виде. Выборы господарей были снова отменены в пользу их назначения Портой, и срок правления снова был ограничен семью годами. Ординарные и Чрезвычайные собрания были упразднены, поскольку «не раз служили поводом к прискорбным столкновениям и даже открытому неповиновению». Функции ревизии бюджета и распределения налогов были переданы диванам ад хок, «составленным из почтеннейших и наиболее достойных доверия бояров (так)»[1210]. Специальные Ревизионные комитеты должны были обозреть существующие институты, устранить злоупотребления и сделать другие предложения по «органическим улучшениям». Османские и российские войска должны были оставаться в княжествах до окончания работы Ревизионных комитетов и полного восстановления спокойствия[1211]. На протяжении военной оккупации российский и османский комиссары должны были «предоставлять Господарям свои мнения и советы, чуть заметят какие-либо сильные злоупотребления или какую-либо меру, вредную для спокойствия края»[1212].

Однако восстановление порядка было достигнуто дорогой ценой, о чем свидетельствует записка нового валашского господаря Барбу Штирбея, адресованная Нессельроде и Киселеву в 1851 году. Служивший секретарем валашской секции Комитета реформ в 1829–1830 годах Штирбей впоследствии стал Великим логофетом (министром юстиции) при господаре Александру Гике. Это дало Штирбею возможность найти применение юридическим знаниям, полученным им во Франции в конце 1810‐х годов, и разработать коммерческий устав для Валахии, основанный на кодексе Наполеона, а также способствовать рационализации гражданского и уголовного делопроизводства. После смещения Гики в 1842 году Штирбей был одним из кандидатов на валашский престол, но в последний момент отозвал свою кандидатуру в пользу своего брата Георге Бибеску. В 1849 году он был наконец назначен валашским господарем и очень быстро осознал хрупкость политической системы, центральным элементом которой являлся.