Россия на краю. Воображаемые географии и постсоветская идентичность

Стремясь показать человеческие качества чеченцев, Политковская демонстрировала несостоятельность той тактики, которую использовали российские военные для их демонизации, например обыкновение военных считать чеченцев крысами. По словам одного солдата, «они [чеченцы] же не люди, они зверьки. А зверьки быстро новых народят» (ЗЧ, 36). Политковская также показывала поведение российских военных с точки зрения чеченцев, особенно детей. В колонке за июнь 2004 года сообщается о случае, когда внезапно появившийся вертолет федералов сбросил четыре бомбы в центр городка Орджоникидзе, убив одного мальчика и тяжело ранив двух других. По опыту Политковской, чеченские дети часто ненавидят и боятся любого, кто похож на славянина. Политковская описывала «боевую наскальную роспись», оставленную федеральными солдатами в местной школе. Стены покрывал «мат с пола до потолка, популярно и натурально разъясняющий, что надо сделать с чеченцами, чтобы их не было. Наглядное пособие по межнациональной розни»[111].

Политковская утверждала, что жестокое обращение с чеченцами являло собой серьезную угрозу гражданским свободам всех российских граждан, связывая обращение федералов с чеченскими гражданскими лицами на периферии с обращением федеральных властей с политически активными российскими гражданами в центре. Она считала, что различия в данном случае скорее в степени, чем в форме, и убедительно доказывала, что российское правительство безразлично к благополучию своих граждан, независимо от их национальной принадлежности. Политковская рассказала читателям о деле дагестанского правозащитника Османа Болиева, который в феврале 2006 года отбывал срок в тюрьме за то, что помогал людям обращаться в Европейский суд в Страсбурге (ЗЧ, 466).

Политковская также сообщала о том, что инакомыслящие москвичи на законных основаниях, мирным способом выражают свои политические взгляды. В январе 2005 года она писала о молодых нацболах, которые в декабре 2004 года вошли в приемную администрации президента в Большом Черкасском переулке, д. 13/14, и потребовали отставки Путина. Сорок человек из этой группы получили тюремные сроки от двенадцати до двадцати лет за якобы «насильственный захват власти» (ЗЧ, 734). Политковская утверждала, что молодежь в Москве и Центральной России, «и часто это лучшая молодежь», радикализуется из-за чересчур жесткой реакции властей на акции политической оппозиции точно так же, как и в Чечне. «Причина радикализации сходная, с поправкой на войну – нет легального выхода эмоциям и оппозиционным чувствам, нет и быть не может, властью оставлены только нелегальные выбросы. Лишь физическое противостояние – для тех, кто на него способен. И внутренняя эмиграция – для тех, кто не может захватить общественную приемную или уйти в горы»[112] (ЗЧ, 740).

Взгляд Рыклина на мультикультурную, толерантную Москву как на центр, через который проходят границы, лишен смысла в мире российских силовиков. Как писала Политковская, милиция регулярно нарушает права южан, законно проживающих в столице. Например, в колонке «Повесть о любви и фашизме», опубликованной в октябре 1999 года, вскоре после взрывов домов в Москве, она рассказала о нескольких случаях преследования российских граждан-чеченцев милицией. Молодая пара смешанной национальности, чеченской и русской, столкнулась с милицейской провокацией и была задержана при продлении вида на жительство. Политковская сравнивала чеченцев в современной Москве с евреями в Германии где-то после 1933 года или в оккупированном немцами Минске или Киеве после 1941 года. Вспоминая практику царских времен, она утверждала, что в Москве идет погром против любых кавказцев, причем поощряемый сверху. Политковская писала, что незадолго до начала Второй чеченской войны милиция рассматривала чеченцев как нацию преступников.

Политковская вдребезги разбила кривое зеркало государственного мифотворчества. В ее статьях говорилось о том, о чем российские власти менее всего хотели услышать: что чеченцы – обычные люди, что государство мало заботят права простых граждан, а военных еще меньше заботит благополучие призывников. На деле именно власти часто ведут себя как стереотипные чеченцы – они лгут, они коррумпированы, они убивают, одним словом, они вероломны[113]. В репортажах Политковской подразумевается, что, относясь к чеченцам как к людям, мы относимся так же и к себе. Каждый заслуживает уважения и правовой защиты, и попираются права не только чеченцев.

Вторая чеченская война была частью того, что Политковская более широко определила как антиконституционный переворот. По ее словам,