Россия на краю. Воображаемые географии и постсоветская идентичность

Роман А. Проханова «Господин Гексоген» демонизирует чеченцев гораздо решительнее. Чтобы обрисовать русское самосознание, Проханов наделяет идеал в лице сильного российского государства, контролируемого спецслужбами, гораздо большей эмоциональной силой. Кроме того, он отвергает идеалы гражданского общества и прав человека и гораздо более явно осуждает различные этнические и расовые группы, особенно евреев и чеченцев. Действие романа происходит в Москве в месяцы, предшествовавшие взрывам жилых домов в сентябре 1999 года, которые стали оправданием для начала Второй чеченской войны[119]. Проханов в целом согласен с выводом А. Литвиненко [Литвиненко 2006], что чеченцы не виновны во взрывах, хотя считает, что они могли предоставить взрывчатку (ГГ, 196)[120].

Проханов описывает сценарий, в котором спецслужбы организуют провокацию, чтобы обвинить чеченских боевиков и дискредитировать относительно либеральную администрацию Ельцина, выставив ее некомпетентной и неэффективной. Хотя сотрудники спецслужб в романе склонны к ужасающим беззакониям, этот беспредел, уверенность в том, что для защиты собственной власти годятся и травля, и шантаж, и убийство, подспудно оправдывается лояльным национализмом персонажей и их целью – заменить прозападную ельцинскую власть своим человеком типа Путина. Господин Гексоген – аллегория позднего ельцинского периода, поданная с правых позиций. Многие из персонажей выступают под прозвищами, а не под настоящими именами, например Ельцин – Истукан, Путин – Избранник. Это также «роман поисков»: генерал разведки в отставке с говорящей фамилией Белосельцев («белое село» – расовая и этническая квинтэссенция национального Я) призван на службу, чтобы помочь дискредитировать правительство Ельцина и поставить у власти одного из своих, Избранника. Белосельцев доверчив, он не одобряет или не понимает всех нюансов планов реставрации, которые строит тайное братство бывших чекистов, известное как Фонд. Ему кажется, что после падения советской власти он бесцельно плывет по волнам, но благодаря своей работе в Фонде он вновь обретает некоторое подобие национальной гордости.

Процесс национального мифотворчества преподносится читателю через приключения Белосельцева. Гораздо сильнее, чем Иван в фильме Балабанова, Белосельцев ощущает угрозу, исходящую от всего, что не выглядит для него «русским». Он чувствует свою слабость и беспомощность и удручен падением статуса России в мире. Он отождествляет русскую силу со спецслужбами и оплакивает снятый с постамента бронзовый памятник Дзержинскому, стоящий теперь на «кладбище» скульптур в парке «Музеон» у Москвы-реки. Гуляя по Москве, он думает, «что в городе царствует враг. Захватил Кремль, засел в министерствах и военных центрах» (ГГ, 45). Мусульмане с Кавказа, торгующие фруктами и овощами на рынках, выделяются своим жизнелюбием и достатком на фоне сомневающихся, ослабленных, обнищавших россиян. Глядя на этих южан, Белосельцев испытывает «неприязненное чувство поруганного шовинизма» (ГГ, 97). Он прямо обвиняет их в нынешней слабости России: «Разрушив “империю зла”, обглодав до костей Россию, нарыдавшись всласть над жертвами “русских оккупантов” в Баку, пылкое племя Кавказа не отпускает Россию» (ГГ, 97–98).

Как и в фильме «Война», где о слабости русских как нации говорит Аслан, в романе Проханова ультраконсервативные замечания звучат из уст Вахида, чеченца с прекрасными манерами и европейским образованием: «Русские поразительно ослабли как нация. Утратили государственную волю. Мужчины не хотят воевать, женщины не хотят рожать. Политикой руководят евреи, находящиеся на содержании у Америки. Церковь равнодушна к судьбе народа» (ГГ, 183). На протяжении всего романа Белосельцеву встречается ряд своеобычных русских типов, современных юродивых, которые самостоятельно ищут пути, ведущие к обновлению России. Один из них – старообрядец Николай Николаевич, юродивый с мрачным, пророческим складом ума, который винит евреев во многих бедах революции и сталинизма (ГГ, 15) и считает, что в Кремль проник Змей. В своем гараже Николай Николаевич строит самолет имени Гастелло, названный в честь знаменитого летчика-смертника Великой Отечественной Н. Гастелло (ГГ, 211–215). Его цель – взорвать Кремль, «Змея» и открыть дорогу Избраннику (ГГ, 217).