Россия оккультная. Традиции язычества, эзотерики и мистики

Еще один художник, который прославляет народные традиции России, но в гораздо более эклектичном ключе, – это Виктор Прус (г. р. 1941), живописец, скульптор, дизайнер и архитектор со своим самобытным монументальным стилем. Еще в бытность студентом-искусствоведом он попал под влияние эзотерического подхода и творчества Николая Рериха, а также художников-авангардистов, в том числе Малевича. Какое-то время он был православным христианином, но впоследствии оставил православие и присоединился к неоязыческому движению. Сегодня это выдающийся мужчина с харизматичной внешностью мудреца, с седыми волосами и бородой. В его творчестве явно прослеживаются мотивы русских народных традиций и мифологии, однако Прус очарован также открытиями науки и идеями Циолковского и космистов. Он исповедует философию «всеединства» – концепцию, выдвинутую философом Владимиром Соловьевым и восходящую к мыслителям Древней Греции. Это вечная попытка примирить единство с множественностью, единство Бога с разнообразием творения. В творчестве Пруса она напоминает принцип «как вверху, так и внизу» и выражается в культурной инклюзивности. В целом, он настаивает на том, что каждый народ должен знать истоки своей культуры, и многие из его картин посвящены русской тематике; однако в других работах сочетаются мифологические мотивы из самых разных культур и регионов. В 1980 году Прус опубликовал манифест о единстве культуры. Нескольких цитат из него достаточно, чтобы показать, насколько грандиозным идеалистическим видением будущего отличается этот человек:

«Наш девиз – единство национального и международного в культуре <…> Путь будущего искусства – это целостный подход, использующий все методы всех стран, всех народов и всех времен <…> В идеале искусство должно поднимать дух человека, а не возбуждать животные инстинкты; оно должно приносить радость и внушать любовь к людям и природе <…> Наша цель – рождение великого синкретического искусства, объединяющего в себе единство архитектуры, скульптуры, живописи, литературы, музыки, театра, кино и телевидения, основанное на интеграции с философией, наукой, религией и новейшими технологиями <…>»[208].

Рис. 12.1. Поклонение древнеславянским богам: картина Александра Угланова.

(См. также цветную вкладку 9).

Фото любезно предоставлено автором.

Пользуясь тем, что Прус включил архитектуру в свою концепцию синкретического искусства, я перейду к теме архитектуры как таковой. Когда смотришь на современную застройку западных городов, становится очевидно, что что-то пошло глубоко не так. Никогда еще у нас не было столько технических возможностей для создания красоты, а мы производим искусственную среду беспрецедентного уродства. Об этом положении дел подробно написал Джеймс Стивенс Кёрл в своей книге «Создание антиутопии» (Making Dystopia). Как правильно понимает Кёрл, недуг модернизма в архитектуре имеет духовное и философское измерение. В модернистском архитектурном истеблишменте доминирует то, что мой покойный друг, шотландский поэт и художник Иэн Гамильтон Финли, называл секулярным террором – мышление, в котором не заложено уважение к священному или трансцендентному и отсутствует понятие божественного порядка, или дхармы, как говорят в Индии. Именно эта вездесущая дхарма в традиционном индийском обществе наделяет красотой даже самые обычные предметы. Сторонники секулярного террора не только отвергают подобные представления, но и яростно выступают против них.

Россия испытала на себе изрядную долю секулярного террора при Советах и не избежала нашествия модернизма после краха СССР. Тем не менее, есть некоторые обнадеживающие события. Когда Россия встала на капиталистический путь, большинство архитекторов поспешили перенять западные, корпоративные принципы строительства, однако нашлись и те, кто взбунтовался и начал разрабатывать свой стиль с опорой на традиционные формы. В том числе была одна группа, сформированная в конце советской эпохи; ее участники практиковали так называемую «бумажную архитектуру» – создавали весьма причудливые изображения зданий и урбанистических ландшафтов, которые никто не планировал строить. Свою задачу они видели в том, чтобы вдохновлять и стимулировать профессиональных архитекторов к новому творчеству. Некоторые из созданных ими проектов ультрасовременны, а другие в значительной степени традиционны, изобилуют куполами, арками, ротондами, колоннами и балюстрадами.