Россия в поворотный момент истории

16 июня я отправился в Тарнополь, где по армии и флоту был отдан официальный приказ о наступлении. Он был подготовлен в Ставке после консультаций с Брусиловым и подписан мной[97].

После непродолжительного пребывания в Тарнополе я вместе с генералом Гутором, новым командующим Юго-Западным фронтом, выехал поездом на передовые позиции 7-й армии. Этой армии, совместно с 11-й, предстояло вести наступление на Бережаны.

Весь день 17 июня я провел объезжая полки, которые готовились к наступлению на рассвете следующего дня.

Утром 18 июня над всей линией фронта повисло напряженное возбуждение. Подобную атмосферу можно ощущать в русских деревнях в канун пасхальной всенощной. Мы поднялись на наблюдательный пункт на вершине холмистой гряды, тянувшейся вдоль наших передовых позиций. Непрерывно грохотала тяжелая артиллерия, над головой с пронзительным воем проносились снаряды.

С наблюдательного пункта 7-й армии поле боя казалось огромной пустой шахматной доской. Обстрел продолжался. Мы не отрывали взгляда от часов. Напряжение становилось невыносимым.

Неожиданно наступила мертвая тишина: настал час ноль. На мгновение нас охватил дикий страх: вдруг солдаты откажутся идти в бой? И тут мы увидели первые цепи нашей пехоты с винтовками наперевес, устремившиеся к передовой линии германских траншей.

В первые два дня наступление развивалось чрезвычайно успешно. Мы захватили несколько тысяч пленных и десятки полевых орудий. На третий день продвижение остановилось. Из донесения командующего 11-й армией генерала Эр дели можно получить представление о том, что случилось: «…несмотря на наши успехи, достигнутые 18 и 19 июня, которые могли бы поднять боевой дух людей и вдохновить их на дальнейшее наступление, в большинстве полков такого воодушевления не наблюдалось, а в некоторых преобладало убеждение, что они выполнили свою задачу и нет смысла продолжать наступление». К ссылкам на пораженческие настроения солдат генерал мог бы добавить, что в некоторых полках офицеры не скрывали своего удовлетворения тем, что наступление выдохлось.

Но возможно, главной причиной неудачи наступления являлось то обстоятельство, что перед генералом Брусиловым во время блестящего наступления 1916 г. стояли австрийские полки, многие из которых состояли из славян, с готовностью сдававшихся в плен русским. Однако в июле 1917 г. Русской армии противостояли первоклассные германские войска с мощной артиллерией.

Кроме того, первые два дня наступления выявили многочисленные проблемы технического и психологического характера, которые следовало преодолеть в максимально краткие сроки. 20 июня я отправил Терещенко следующую секретную телеграмму:

«Укажите соответственно послам, что тяжелая артиллерия, присланная их правительствами, видимо, в значительной части из брака, так как 35 % не выдержали двухдневной умеренной стрельбы.

Настойте на внеочередной присылке авиационных аппаратов, материальной части на смену убывшей. Добейтесь отозвания с фронта Нокса, продолжающего фрондировать. Ускорьте созыв союзной конференции. Крайне необходимо ускорение темпа и работ союзнической дипломатии. Напряжение фронта нужно использовать всемерно, ввиду известного всем положения стран и армии. Помните, что каждый шаг фронта дается нам с огромным трудом. Только комбинированными и своевременными действиями дипломатии с армией мы закрепим положение и избежим срыва. Телеграфируйте положение. Привет Керенский».

Британский военный атташе полковник Нокс, в то время находившийся с визитом на Юго-Западном фронте, всюду, где появлялся, громко критиковал Русскую армию и открыто выражал свою неприязнь к новому порядку. Постепенно он становился центром оппозиции среди офицеров.

22 июня я получил ответ от Терещенко. В нем говорилось. «Британцам и французам указано на дефектную артиллерию. Сегодня они уведомили телеграфом свои правительства. Завтра выезжает британская миссия для ознакомления с этим вопросом. Ноксу приказано вернуться в Петроград в начале следующей недели… Твердость возможна лишь благодаря активности на фронте».

Несколько дней спустя мы получили от союзных правительств сообщение о согласии провести конференцию по пересмотру целей войны.

Полковник Нокс отправился в Петроград, а оттуда выехал в Лондон. Готовность союзников провести конференцию о целях войны положила конец распространявшейся на фронте и в левых кругах пропаганде о том, будто мы с Брусиловым ведем войну в «империалистических и захватнических целях».

Накануне нашей кампании на левом фланге Юго-Западного фронта я посетил 8-ю армию, которой командовал генерал Корнилов. В штабе меня ожидал более чем прохладный прием, но солдаты в окопах приветствовали меня так тепло и восторженно, что я возвращался в радостном и уверенном настроении.