Россия в поворотный момент истории

В своих мемуарах сэр Джордж Бьюкенен пишет: «Наше предложение оставалось в силе и никогда не переслштсривалось» [курсив мой. – А. К]. К сожалению, сэр Джордж был не вправе раскрывать правду. В 1932 г, после смерти сэра Джорджа, его дочь Мэриэл описала то потрясение, которое испытал ее отец по получении из Лондона инструкций об отмене приглашения, выданного императорской семье 10 марта. «Выйдя в отставку, мой отец хотел раскрыть всю истину, – пишет Мэриэл, – но в министерстве иностранных дел ему заявили, что он лишится пенсии, если сделает это». Сэр Джордж, обладавший довольно скудными личными средствами, решил не идти против желания правительства. Мэриэл Бьюкенен в таком изменении политического курса обвиняет Ллойд-Джорджа. Однако Гарольд Николсон в официальной биографии Георга V наконец раскрыл правду:

«На совещании, состоявшемся на Даунинг-стрит 22 марта [н. с.] с участием премьер-министра, м-ра Бонара Лоу, лорда Стэмфордхэма и лорда Гардинга, было решено, что, поскольку предложение исходит от русского правительства, отклонить его невозможно…» Далее Николсон пишет. «…К тому времени [2 апреля н. с.] предложение о предоставлении убежища царю и его семье получило публичную огласку. Левые круги палаты общин и печать выражали резкое негодование. Король, которого несправедливо считали автором предложения, получил множество оскорбительных писем. Георг V решил, что правительство не вполне учло все возможные осложнения. 10 апреля [н. с.] он приказал лорду Стэмфордхэму[114] предложить премьер-министру, учитывая явно негативный настрой общественного мнения, сообщить русскому правительству, что правительство Его Величества вынуждено взять обратно данное ранее согласие».

Мне выпала неблагодарная задача сообщить бывшему царю об этой неожиданности. Вопреки моим ожиданиям, он воспринял эту весть спокойно и выразил желание отправиться вместо Англии в Крым. Но поездка в Крым казалась в то время очень неразумной, так как пришлось бы пересекать очень неспокойные районы страны, охваченные волнениями. Вместо Крыма я выбрал город Тобольск в Сибири, с которым не было железнодорожной связи. Я знал, что резиденция губернатора в Тобольске вполне комфортабельна и представляет собой достойное жилище для императорской семьи.

Подготовка к отъезду была окружена величайшей секретностью, поскольку любое известие о нем могло привести ко всевозможным осложнениям. Даже не все члены Временного правительства были осведомлены о планах в отношении царской семьи. Фактически во всем Петрограде о происходящем знало лишь пять-шесть человек. То, как легко и удачно удалось организовать отъезд, свидетельствует, насколько укрепился к августу авторитет Временного правительства. В марте или апреле бывшего царя невозможно было переправить в другое место без бесконечных консультаций с Советами. А 14 августа для отъезда царя и его семьи в Тобольск понадобился лишь мой личный приказ и согласие Временного правительства. Ни Совет, ни кто-либо другой ничего не знал об этом заранее.

Назначив дату отбытия, я объяснил Николаю II ситуацию и посоветовал ему готовиться к долгой поездке. Я не сообщил, куда его везут, а только намекнул, чтобы он и его семья взяли с собой как можно больше теплой одежды. Николай II внимательно выслушал меня, когда я сказал, что эти меры принимаются на благо его семьи, и вообще постарался приободрить его, посмотрел мне в глаза и ответил:

– Я ни в малейшей степени не волнуюсь. Мы верим вам. Если вы говорите, что это необходимо, значит, наверняка так и есть. – И еще раз повторил: – Мы верим вам.

Около 11 часов вечера, после заседания Временного правительства, я отправился в Царское Село, чтобы проследить за отъездом царя в Тобольск. Прежде всего я обошел казармы и проверил караул, выбранный самими полками для сопровождения поезда и для охраны Николая II после его прибытия на место назначения. Все солдаты были готовы и, судя по их виду, находились в приподнятом настроении. В городе уже ходили смутные слухи об отъезде бывшего царя, и с раннего вечера вокруг дворцового парка начала скапливаться толпа любопытных. В самом дворце шли последние приготовления; выносили и грузили в автомобили багаж. Все мы ощущали крайнее волнение. Николаю II перед отъездом разрешили повидаться со своим братом, великим князем Михаилом. Естественно, я был вынужден присутствовать на этой встрече, как ни неприятно мне было вмешиваться в такие частные дела. Братья встретились около полуночи в кабинете царя. Оба казались очень возбужденными. Очевидно, их очень удручали мучительные воспоминания о недавнем прошлом. Очень долго они молчали, а затем начался случайный, бессвязный разговор, характерный для таких кратких встреч.

– Как Алиса? – спрашивал великий князь.

Они стояли друг перед другом, переминаясь с ноги на ногу и время от времени хватаясь за руку собеседника или за пуговицу на его мундире.

– Могу ли я повидать детей? – спросил меня великий князь.