Россия. XX век начинается…

После очередного отказа братьев Райт ознакомить европейских авиаконструкторов со своим летательным аппаратом оригинальные исследования в области самолётостроения не прекратились. Более того, их интенсивность возросла: над созданием самолётов в Европе работали уже 15 авиаконструкторов. Если бы братья Райт продолжали торговать своим патентом чуть дольше, в воздух неизбежно бы взмыли другие летательные аппараты тяжелее воздуха при помощи двигателей внутреннего сгорания.

Это понимали и сами американские изобретатели, когда писали: «В авиации существовало тогда два направления, две школы. Первая школа, во главе которой стояли такие люди, как профессор Лэнгли и сэр Хайрем Максим, занималась вопросами механического летания вообще; а вторая школа, представленная Лилиенталем и Шанютом, занималась летанием, основанным на принципе парения. Наши симпатии были на стороне последней школы; во-первых, мысль строить нежные и дорогостоящие машины, которыми никто не в состоянии будет управлять, казалась нам нелепой, а громадные расходы, сопряженные с такой постройкой, ничем не оправдываемыми; во-вторых, эта школа пленяла нас тем необычным энтузиазмом, с каким апостолы летания на принципе парения описывали очаровательные путешествия по воздуху на жестких крыльях, приводимых в движение силою ветра»[182].

Первым поднялся в небо Старого Света отважный воздухоплаватель и конструктор дирижаблей бразилец Альберто-Педро Сантос-Дюмон 23 сентября 1906 года. Самолёт № 14бис «Хищная птица» не имел ничего общего с летательным аппаратом братьев Райт[183].

Прообразом послужил не планер, а воздушный коробчатый змей. Сантос-Дюмон пролетел на своем удивительном летательном аппарате над ипподромом Багатель 60 м за 12 секунд на глазах ликующих парижан. Этот исторический факт был документально подтвержден представителями Французского аэроклуба как первый полет человека на аппарате тяжелее воздуха с механическим двигателем, взлетевшем с земли с несъемным шасси и с использованием мощности только собственного мотора. Он стал доказательством того, что «аппарат тяжелее воздуха может самостоятельно взлетать при спокойной погоде», пролетев расстояние 60 м на высоте двух-трех метров[184].

Однако первым профессиональным европейским авиационным конструктором стал Габриель Вуазен. Совместно с братом Шарлем он основал фирму Atelier l’Aviation les Frères Voisin для строительства аэропланов с бензиновым двигателем по индивидуальным заказам богатых энтузиастов авиации. Предприятие располагалось в снятом в аренду ангаре в парижском пригороде Бийанкур. Самолёт Voisin-Delangrange № 1, изготовленный по заказу скульптора Леона Делагранжа, представлял собой ферменный биплан с толкающим винтом и гондолой для лётчика[185].

Вся Франция признала выдающиеся заслуги Г. Вуазена. Президент К.А. Фальер наградил его, первого из французских авиационных конструкторов и авиаторов, высшим государственным орденом Почетного легиона[186].

Прославленный французский мотогонщик английского происхождения Анри Фарман 15 октября 1907 года пролетел на биплане Voisin-Farman № 1 расстояние 250 м, побив официальный рекорд Сантос-Дюмона[187].

На модифицированном им аэроплане VF.II 13 января 1908 года Фарман выиграл Grand Prix d’Aviation, пройдя замкнутый километровый маршрут за 1 минуту 28 секунд на высоте 4—12 м. Ему был присужден приз Французского аэроклуба 50 тысяч франков. На авиационных соревнованиях в Исси-ле-Мулино 22 марта Л. Делангранж совершил на своем личном «вуазене-фармане» короткий коммерческий полет с пассажиром – актрисой Терезой Пелтье[188].

Успехи французских авиаторов немедленно привлекли внимание правительственных кругов и ученых Академии наук. Национальное собрание Французской республики по предложению председателя Лиги мира д’Эстурнеля де Констана приняло беспрецедентное и историческое решение о выделении неограниченных кредитов на развитие воздухоплавания. Трудно было остаться равнодушным к его словам, обращенным к депутатам ассамблеи: «Я требую от правительства, чтобы оно сделало декларацию в поощрение воздухоплавателям, декларацию как акт веры, как проявление уверенности в будущем, декларацию как утверждение, что Франция более, чем когда-либо, верна великим идеям, которые составляют смысл ее существования, и что она более, чем когда-либо, стремится идти во главе прогресса… От одного момента благосклонного внимания государственной власти наука может выиграть целые годы, ибо одного момента вашего внимания достаточно, чтобы вызвать к жизни тысячи инициатив, задавленных отсутствием средств. И торопитесь, ибо нас опередят»[189].