Россия. XX век начинается…

После объявления мобилизации с началом мировой войны обнаружилась нехватка 84 % пулеметов, 55 % трехдюймовых фугасных снарядов для полевых орудий и 62 % для горных пушек, 38 % разрывных снарядов для 48-линейных гаубиц, 17 % шрапнельных зарядов и 74 % орудийных прицелов[308].

Отставной военный министр генерал-фельдмаршал Д.А. Милютин неожиданно выступил с резкой критической статьей по поводу военной реформы. Он сетовал на неразумных своих последователей, которые свернули с истинного пути, им указанного, не учатся ни у истории, ни у признанных авторитетов, ни у передовых в военном отношении государств. Все преобразовательное, по его мнению, либеральные «горе-реформаторы» сводят к частным улучшениям. «Вообще позволяю себе высказать с прискорбием, что в технических применениях, как, например, в деле воздухоплавания, мы всегда далеко отставали и отстаем, а между тем в Европе технические изобретения все более и более оказывают могущественное влияние на все отрасли жизни, не исключая и военного дела… Соперники наши все более и более нас опережают и заранее заручаются одержанием над нами верха, когда наступит роковой час борьбы. Как ни тяжело набрасывать на бумагу такие мрачные размышления, нельзя, однако же, сознательно скрывать от себя действительность и успокаиваться на иллюзиях. Громадная наша матушка-Россия двигается вперед на два века позади передовых народов Западной Европы и едва ли когда-нибудь в будущем перегонит их. Выказывается это все более на уровне техническом и экономическом. До чего может дойти изобретательность специалистов по всем отраслям техники и коммерческая изворотливость – невозможно предсказать. Точно так же никто не возьмется предопределить и предел, до которого будущие изобретения окажут влияние на преобразование военного дела. Машина все более и более будет брать верх над мускульной силой человека. Есть ли что-либо невозможное, например, в том, что автомобили не только вполне заменят повозки в обозах, но проберутся даже в полевую артиллерию, а вместо полевых орудий с конской упряжью войдут в состязание на поле сражения подвижные бронированные батареи, и битва сухопутная уподобится битве морской. В теперешнее время такой фантазии не верится, но потомки наши, быть может, взглянут иначе»[309].

Генерал А.А. Поливанов вспоминал: «Армия была лишена… многого для нее необходимого, причем необеспеченность ее проистекала не только от расхода [ресурсов], неизбежного на каждой войне, но и оттого, что она находилась в состоянии отсталости по снабжению ее средствами, созданными военной техникой. Тогда… не хватало почти половины комплекта обмундирования и снаряжения, потребных для выхода в поле армии военного состава, не хватало винтовок, патронов, снарядов, обозов, шанцевого инструмента, госпитальных запасов; почти совсем не было некоторых средств борьбы, на необходимость которых указывал как опыт войны, так и пример соседних государств: не было гаубиц, пулеметов, горной артиллерии, полевой, тяжелой артиллерии, искровых телеграфов, автомобилей, т.е. таких средств, которые в настоящее время признаются необходимым элементом сильной армии»[310].

В этих условиях царь предпочел совершенствовать военно-морской флот и утвердил Малую судостроительную программу. Он разрешил отпускать Морскому министерству в течение четырех лет по 31 миллиону рублей ежегодно. Правда, позже в связи с очередным изменением этой программы стоимость ее была увеличена до 126,6 миллиона рублей. Через год, в мае 1908 года, и Военное министерство получило наконец разрешение обратиться в Государственную думу с просьбой ассигновать около 293 миллионов рублей исключительно «на пополнение запасов и материальной части армии и на постройку для них помещений». Профессор А.М. Зайончковский так охарактеризовал пореформенное состояние армии: «В общем, мы вступили в войну с хорошими полками, с посредственными дивизиями и корпусами и плохими армиями и фронтами»[311].

Декларируемые на словах успехи в осуществлении военной реформы в российской армии оказались настолько провальными на деле, что после прекращения полномочий III Государственной думы была немедленно утверждена «Большая программа по усилению армии».