Россия. XX век начинается…

Для любого человека, знакомого с военной терминологией, становилось очевидным, что анонимный автор является профессиональным моряком. Маневры военного аэроплана он описывал как действия эскадренного миноносца в морском сражении. В декабре 1909 года С.А. Немченко на одном из заседаний Офицерского собрания армии и флота при обсуждении вопроса о создании в России отечественной разведывательной авиации предложил рассматривать аэроплан как боевую машину. Предвидя неизбежность встречи своего самолёта с воздушным противником, он сделал попытку определить в самом общем виде тактику поведения воздушного разведчика, которой бы предусматривалась возможность применения силы для прорыва к объекту разведки. Таким образом, им была заложена идея воздушного боя.

В 1911 году выпускник Севастопольской авиационной школы поручик Н.А. Яцук опубликовал в журнале «Вестник воздухоплавания» программную статью «О воздушном бое», в которой верно предсказал основные элементы воздушного боя над морем[332]. Естественно, что серьезные выводы для своего учреждения сделал начальник морского Главного штаба вице-адмирал А.А. Ливен. Он всемерно поддерживал великого князя Александра Михайловича в развитии системы военно-морских офицерских авиационных школ и по мере своих ограниченных возможностей субсидировал российских конструкторов, которые посвятили себя созданию гидросамолётов. Но в структуре военно-морского ведомства не был предусмотрен авиационный отдел. А в Генеральном штабе русской армии, где он имелся, результаты этой дискуссии мало кого взволновали, поскольку соответствующих руководящих указаний из Зимнего дворца не поступало.

Главное инженерное управление Генерального штаба, как и следовало ожидать, поначалу недоверчиво относилось к предложению великого князя использовать авиацию в военных целях. В декабре 1908 года через русского военного агента в Париже У. Райт опять предложил Главному инженерному управлению Генерального штаба русской армии поставить десять летательных аппаратов своей конструкции за 200 тысяч рублей. Это предложение рассматривалось на совещании, созванном великим князем Петром Николаевичем. Он, вероятно, вспомнил перипетии постройки самолёта А.Ф. Можайского и предполагал, что у него могут найтись талантливые последователи в России. Начальник Воздухоплавательного парка генерал-майор А.М. Кованько ответил: «Доношу, что на отпущенные парку средства (800 рублей. – А.Г.) можно построить лишь небольшую модель аэроплана, которая таких полетов, как делает Орвилл Райт, производить не будет, главным образом за отсутствием двигателя». Генерал Кованько, одаренный русской смекалкой, загодя заказал во Франции два самолёта – «Вуазен “Стандарт”» и Райт-А[333].

Он посчитал достаточной сумму в 75 тысяч рублей. Однако Главное инженерное управление выдало ему лишь 14 тысяч рублей – столько же, сколько затратил государственных денег Можайский на постройку своей «летучки».

Кованько полагал, что и таких значительных сумм денег на «флайеры» братьев Райт расходовать не имеет смысла. Большего доверия заслуживали французские самолёты, хотя их первое появление в Петербурге не произвело должного эффекта. 11 октября 1909 года французский инженер Ж. Леганье совершил в Гатчине демонстрационный полет на самолёте «Вуазен “Стандарт”», пролетев в общей сложности 150 м. «В воздухе вдруг мелькнул белый биплан, описал полукруг и тяжело рухнул. Как передали, свалился в болото. На этом и закончилось это торжество победителя воздуха», – писала губернская газета[334].

Знаменитый французский авиатор Ю. Латам, приехавший в Петербург в апреле следующего года, пролетев на «антуанетте» около 80 м, совершил вынужденную посадку из-за порыва ветра, не выполнив полетного задания. «После неудачи с авиатором, пользующимся всемирной известностью, общественный интерес к воздухоплаванию упал совершенно»,– констатировала с сарказмом редколлегия журнала «Воздухоплаватель»[335].