Российская империя в цвете. Места России. Фотограф Сергей Михайлович Прокудин-Горский

И на самой Замковой горе была запечатлена главная историческая достопримечательность Вильны – остатки замка князя Гедемина. Впрочем, он тоже был памятником славы русского оружия, но XVII века. Виленский историк Ф. Н. Добрянский об этом писал:

«Во время войны с Россиею при Иоанне Казимире, замок был взят и занят русским гарнизоном. В нем-то, с 70 солдатами, князь Даниил Мышецкий упорно отбивался от громадного польского войска, пока свои же солдаты не изменили ему и не выдали его полякам. После этого замок уже не поддерживался и приходил мало-помалу в разрушение, так что в настоящее время осталась только часть башни, с позднейшею деревянною надстройкою и восточная стена, представляющая собою прекраснейший образец древней каменной кладки».

Восхищаясь красотами Вильны, автор путевых заметок Н. Н. Останкович не преминул познакомить читателей «Исторического вестника» и с другой стороной жизни города:

«Мне, как туристу, не сиделось дома и поэтому я, несмотря на усталость, с первого же дня начал осмотр самого города, но вблизи он не произвел на меня хорошего впечатления, ибо самый центр нечистоплотен и, при массе узких улиц и переулков, переполненных грязными и вонючими еврейскими лавчонками, с массой евреев и оборванных грязных ребят, производит очень неприятное впечатление. Даже главная улица, называемая „Большой“, не оправдывает своего названия, потому что она кривая и узкая, с очень узкими тротуарами, хотя и имеет много старинных и новых прекрасных зданий и порядочных магазинов. Исключение представляет новая, недавно, сравнительно, проложенная улица, Георгиевский проспект, прямая, широкая, обсаженная деревьями, с великолепными громадными домами и шикарными магазинами. <…>

Много бедноты, как среди евреев, так и литовцев. Живут все грязно и неряшливо, но любят наряжаться при выходе из дому. Отношение к евреям как русского, так и польского населения нельзя назвать хорошим, хотя поляки и к русским относятся не лучше. Русские, подобно евреям, с поляками говорят по-польски, конечно, за исключением приезжих, между тем поляки обращаются к русским только по-польски и, при всяком удобном случае, стараются поддержать свой язык и только уже в крайности и при нежелании русского говорить и слушать по-польски, начинают разговор по-русски. Вообще грустно становится, что в крае исстари русском русский человек чувствует, что он как бы не дома. Поэтому я очень был рад, когда, наконец, выехал отсюда, помолясь издали на храмы православные, и пожелал от души как можно больше наплыва русского коренного элемента, чтобы этот старинный русский край стал, наконец, опять настоящим русским».

Побывав в Дриссе, С. М. Прокудин-Горский, по всей видимости, должен был снимать остатки бывшего лагеря русских войск, но до наших дней дошли только четыре пейзажные фотографии.

Сам городок не представлял никакого интереса. Заглянувший в него А. В. Полторацкий, совершавший шлюпочный поход с воспитанниками Полоцкого кадетского корпуса, был глубоко разочарован:

«Это опять наша Витебская губерния, и город еще хуже Полоцка. Берег реки уставлен безобразными старыми деревянными домами, среди которых выделяется полуразвалившаяся синагога. Только главные улицы мощены, но зато многие обсажены хорошо разросшимися деревьями.

Командировав Цветкова купить на обед мяса, мы идем разыскивать православную церковь и сначала по ошибке попадаем в широко раскрытые двери костела, стоящего на главной улице. Костел недурной. Наконец, на краю города отыскиваем собор – посреди широкого зеленого двора, обсаженного липами, крошечная каменная церковь. Это и есть собор. Сегодня никакого особого праздника нет, обычная воскресная служба, но церковь не вмещает молящихся – внутри битком набито и много крестьян стоят снаружи, слушая богослужение через раскрытые окна. Что же здесь делается на Светлое Христово Воскресенье?

Из церкви мы идем в Народную чайную, решив обревизовать их все до самой Риги. Чайная оказывается прескверной – в старом закопченном деревянном доме комнаты грязные и темные, чай скверный, лимона нет, таблиц с ценами на стенах нет, читальни при чайной нет, а только получаются две газеты, „Свет“ и „Витебские губернские ведомости“. Заведует чайной помощник исправника».

Место слияния двух рек также не показалось путешественнику живописным:

«Проходим мимо устья быстрой речки Дриссы, вносящей в Двину много мути».

Не попала в объектив камеры Прокудина-Горского и типичная для берегов Двины сцена, свидетелем которой стал А. В. Полторацкий: