Российские Колумбы

Показавшееся солнце растопило снежное покрывало. Попискивали бурундуки, перебегая от одного укрытия к другому. Снизу, со стороны лагеря, доносились тревожные крики кедровок. Закончив геодезические измерения на «Одиноком», Валя с Александром отправились к палаткам.

Сумерки окутали пустынный лагерь. Александр носил к костру дрова. Валя потрошила хариусов.

— Ушица на славу. Но неужели они до сих пор рыбачат, — нарушив затянувшееся молчание, произнес Саша. Жар костра лизал раскрасневшиеся лица сидящих. Пофыркивали пасущиеся лошади. Саша сидел, прижавшись к одинокой, заплутавшей в еловых зарослях березке. Когда-то охотнику понадобилось разжечь костер, и он снял с березы тонкий слой коры. Опоясанная потемневшим орнаментом, стояла она, стройная, горделивая. Валя сидела рядом с Сашей на колодине, любуясь выкатившейся луной и мерцающими бликами на темной поверхности говорливой реки. Их плечи доверчиво соприкасались. Оба молчали, Саша дотронулся до Валиной руки и стал перебирать ее покорные обмякшие пальцы. В этот момент она казалась ему очень и очень близкой.

Изредка вздрагивал костер, выбрасывая искры в потемневшее звездное небо, распространяя запах кедровых жареных орехов.

— Поди спите уже или нет? — раздался голос подъехавшего с рыбой Егорыча. Словно ледяной водой окатило сидевшую на колодине пару. Позади шел с одним, подвешенным на жилку, хариусом Андрей.

После ужина Александр подошел к Егорычу. Старик сидел у костра, поджаривая орехи, курил трубку. Потрескивал костер, обжигая лица, окрашивая их в пунцовый цвет.

— Егорыч, так почему ты настаивал взять этих двух студентов? — Прищурившись, старик следил, как горели в костре кедровые шишки.

— Ты же знаешь, что я одинок. В конце войны забрали меня в труд-армию. Через полгода умерла жена. С тех пор я и скитаюсь по экспедициям. Нынче зимой поехал в свое родное село, первый раз после войны. Встретил старинного своего приятеля, пошли с ним к Платоновне — единственной знакомой соседушке, оставшейся в живых. Пришли, а избенка наполнена народом и горьким запахом горящих свечей. Увидев меня, Платоновна обомлела.

— Егорыч, ты ли это? Живой? Что же раньше не показывался? Хоть сейчас успел: помираю я. Жена твоя, Валя, умерла при родах, оставив дочь, я ее назвала тоже Валей. Тебя считали погибшим. Расскажи Валентине.

Глаза Егорыча набухли. Крупные капли слез скатывались по морщинистому лицу, скрываясь в густых усах и бороде бывалого проводника. Двадцать два года жил один-одинешенек, а совсем рядом росла дочь. Замолк хрипловатый голос Егорыча, окрасился зарей восток, нарастали звуки звонких птичьих голосов. Тайга просыпалась.

Через год Саше вновь пришлось возвратиться на Бирюсу. Теперь они работали втроем, одной семьей.

 Глаза Валентины покрылись слезной пеленой от резкого, порывистого ветра. Смахнув слезы, студентка прильнула к теодолиту, напрягая глаза 

БОРЬБА ЗА ЖИЗНЬ

Васильковые глаза белокурой девочки внимательно следили за карабкающимся по отвесной гранитной скале человеком. Обросший, утомленный, обливающийся крупными каплями пота, геолог, сделав неверное движение, завис над пропастью на страховочном канатике. Вылинявшая клетчатая рубашка, пропитанная соленым потом, прилипла к мокрой спине. Шла отчаянная борьба за жизнь. «Стоп! Сначала! Дубль третий!» Эти слова ненадолго выводили девушку из оцепенения. Она вспоминала, что перед ней не настоящая жизнь, а всего лишь киносъемки. Но через мгновение Светлана снова забывалась и, затаив дыхание, следила за этой борьбой за жизнь. Так хотелось броситься на помощь и спасти человека!

…Глубоко врезались в память Светланы Париловой эти дни, когда недалеко от их села по Усинскому тракту велись съемки фильма «Неотправленные письма» о трагической гибели геологов. Светлана с большим удовольствием согласилась проплыть по ледяной воде реки вместо актрисы Татьяны Самойловой.

И тогда решила Света стать геологом.

Учеба в институте, особенно производственная практика на Дальнем Востоке, убедили: в выборе профессии студентка не ошиблась. В суровой селемджинской тайге Светлане пришлось преодолеть немало трудностей. Но самое тяжелое испытание она прошла, когда начальник отряда тяжело отравился некачественными консервами. Впервые на будущую специалистку легла громаднейшая ответственность — по карте вывести отряд в село. Не заблудиться, как можно скорее доставить в больницу начальника отряда. Строгие испытующие глаза рабочих недоверчиво смотрели на Светлану. «Когда мы выйдем?» — этот немой вопрос читался в их взглядах. Интуиция и умение ориентироваться в лесу, выработанные девушкой в сибирской глухомани, не подвели ее и здесь, в дальневосточной тайге. Долго боролись за жизнь начальника отряда врачи, и она была спасена.

По окончании института Свету направили на работу в родные места. Непроходимая саянская тайга и неизведанные ее кладовые предстали перед молодым специалистом.