Российский фактор правового развития Средней Азии, 1717–1917. Юридические аспекты фронтирной модернизации

Не менее серьезной проблемой на протяжении практически всего рассматриваемого десятилетия была организация налогообложения населения Западного Памира. Феодальный уклад этого региона, не менявшийся в течение столетий, в сочетании с природным своеобразием послужил причиной бедности местного населения, его неспособности обеспечить себя запасами продовольствия на весь год (что признавали даже бухарские чиновники, отвечавшие за сбор налогов с памирцев). Сельское хозяйство в регионе было развито достаточно слабо из-за «ничтожного количества» осадков и малочисленности пахотных земель, в результате чего плотность населения была весьма невысокой ([Коржинский, 1898, с. 9–10; Серебренников, 1900, с. 41]; см. также: [Искандаров, 1958, с. 101]). Несколько больше было развито скотоводство, также местное население промышляло охотой и ремеслом (памирцы изготавливали гончарные и столярные изделия, шерсть и даже ружейный порох) [Серебренников, 1900, с. 73–74]. Десятилетнее владычество афганцев и их постоянные набеги фактически разорили и без того не слишком богатый край. А «Памирское разграничение» 1895 г. привело к тому, что регионы, из которых памирцы прежде получали рис, соль, железо и проч., оказались в составе России или Афганистана, и теперь единственной возможностью их приобретения становилась торговля с Русским Туркестаном.

Начальство Памирского отряда уже с первых дней взаимодействия с местным населением начало практиковать покупку продовольствия, фуража и вьючных животных за деньги. Конечно, это выгодно отличало российскую политику от действий афганцев (а затем и бухарцев)[106], памирцы поначалу даже отказывались принимать деньги, предпочитая получать от «тюрей» (так они в соответствии с центральноазиатской традицией именовали русских военных чиновников) подарки в знак их благосклонности [Серебренников, 1900, с. 58–59]. Однако нередко такой подход оказывался неэффективным, поскольку денежные отношения на Западном Памире практически отсутствовали — не было ни базаров, ни лавок, практиковалась только меновая торговля [Коржинский, 1898, с. 8]. Кроме того, несколько уменьшал энтузиазм памирцев при поставке товаров для нужд Памирского поста тот факт, что расплачивались начальники отряда по так называемым справочным ценам, т. е. по фиксированной цене, которая нередко была ниже реальной стоимости поставляемых товаров. Лишь в 1905 г., т. е. после окончательного перехода региона под юрисдикцию российских властей «справочные цены» были серьезно повышены начальником Памирского отряда К.-Э. К. Кивекэсом, а очередность поставок продукции для русских войск между селениями строго соблюдалась [Халфин, 1975б, с. 121]. Также некоторые начальники отрядов уделяли большое внимание развитию инфраструктуры региона: так, К.-Э. К. Кивекэс развивал ирригацию и врачебную службу, А. В. Муханов строил мосты и дороги, стимулировал освоение заброшенных земель и т. д. [Алексеев, 2009, с. 81–82].

После фактического установления контроля над Памиром в 1892–1895 гг. российские власти не занимались вопросами сбора налогов (хотя отдельные попытки и предпринимались в 1895–1896 гг. [Халфин, 1975б, с. 18–19]). Во-первых, конечно, учитывалось разорение региона афганцами; во-вторых (и это, на наш взгляд, было более существенным), Памир никогда не рассматривался российскими властями как выгодный в хозяйственном отношении регион. Он был более важен в стратегическом, геополитическом отношении, что неоднократно подчеркивалось на рубеже XIX–XX вв. многочисленными авторами — государственными и военными деятелями, а также экспертами — востоковедами и экономистами.