Российский фактор правового развития Средней Азии, 1717–1917. Юридические аспекты фронтирной модернизации

Как и в Бухаре, в Хиве, согласно Гандемианскому договору 1873 г., русским подданным разрешалось приобретать имущество, в том числе и недвижимое. Фактически в г. Новый Ургенч даже стало складываться своеобразное русское поселение, поскольку город стал центром деловой активности ханства, местом расположения представительств российских фирм, банков и проч. [Погорельский, 1968, с. 26; Тухтаметов, 1969, с. 110]. Более того, российским властям предлагались проекты создания русских поселений в ханстве с подробной характеристикой их будущего правового статуса — благо, что имелся положительный опыт их организации в бухарских владениях [Ниязматов, 2010, с. 311]. В силу различных обстоятельств реализация этих проектов все время откладывалась, и русско-подданные на территории Хивинского ханства находились под контролем начальства ближайшей административно-территориальной единицы — Амударьинского военного отдела. Со статусом русских подданных в Бухарском эмирате их сближало даже то, что круг судебных полномочий начальника отдела был практически идентичен кругу полномочий русского политического агента в Бухаре: согласно закону от 28 июня 1912 г., они распространялись не только на дела с участием русских подданных в ханстве и их споры с хивинцами, но и на иностранцев-христиан [ПСЗРИ, 1915, № 37 565, с. 988–989].

Фактически первое русское поселение на территории Хивинского ханства появилось в 1916 г. при тех же обстоятельствах, что и первые поселения в Бухаре: это был русский гарнизон, размещенный в столице ханства после подавления очередного восстания туркмен против хана (см. подробнее: [Котюкова, 2009а, с. 12; Погорельский, 1968, с. 113]). Вскоре он (опять же — подобно русским поселениям в Бухарском эмирате) стал пополняться за счет штатских лиц, однако последовавшие революционные события не позволили ему приобрести статус, аналогичный русским поселениям в Бухаре. Фактическим главой поселения был начальник гарнизона: сначала эту должность занимал сам начальник Амударьинского военного отдела, а затем руководство гарнизоном перешло к специально назначенному военному комиссару в Хиве[45]. Тем не менее есть основания полагать, что статус обособленного поселения гарнизон все же получил: так, когда летом 1917 г. реформаторы-младохивинцы подверглись репрессиям со стороны властей ханства, некоторые из них нашли убежище на территории гарнизона, где ханские чиновники не имели права их задерживать [Погорельский, 1968, с. 133]. Как и в русских поселениях в Бухарском эмирате, на территории гарнизона в революционную эпоху появились новые органы управления — исполнительный комитет Временного правительства и Совет рабочих и солдатских депутатов [Садыков, 1972, с. 182].

Можно лишь предполагать, как развивалась бы судьба русских поселений в среднеазиатских ханствах. Однако сначала события в центральной России отвлекли внимание Временного правительства от ее среднеазиатских владений, включая и «анклавы» в Бухаре и Хиве. А затем большевики, пришедшие к власти в октябре того же года, официально объявили оба ханства независимыми, отказавшись от системы протектората.

Итак, можно сделать вывод, что русские поселения на территории Бухарского ханства, равно как и «квазипоселение» в Хиве в 1916–1917 гг., по всем показателям в большей степени являлись административно-территориальными единицами Российской империи, чем того или иного среднеазиатского государства. Причиной тому в большей степени стали не соответствующие нормативные акты и международные соглашения, а фактическое состояние протектората России над Бухарой и Хивой. Специфика положения фактических глав этих владений (российского политического агента в Новой Бухаре и начальника гарнизона в Хиве) делала возможным их вмешательство во внутренние дела Бухарского эмирата и Хивинского ханства. Это, опять же, было бы невозможным, если бы оба ханства не признавали зависимость от Российской империи.

Наконец, можно отметить, что путем создания и функционирования русских поселений российские власти решали и еще одну задачу в рамках своей политики в среднеазиатских ханствах — речь идет о фронтирной модернизации, т. е. повышении уровня развития пограничных владений империи (или в данном случае — вассальных государств) до уровня наиболее развитых центральных областей. Таким образом, эти поселения, в соответствии с видением российской администрации, становились «образцами» для дальнейшего развития Бухарского эмирата — в экономическом, культурном и, что для нас особенно важно в рамках данного исследования, правовом отношении. Последнее проявилось, в частности, в признании преимуществ русского суда над традиционным бухарским, более упорядоченной системы налогообложения, взаимоотношений властей и населения и проч. Тем не менее относительно краткий период существования русских поселений в Бухарском эмирате (и всего лишь попытка их создания в Хивинском ханстве) не позволил российским имперским властям достичь поставленной цели в полной мере.