Российский фактор правового развития Средней Азии, 1717–1917. Юридические аспекты фронтирной модернизации

Убедившись, что включение Бухары в таможенную черту — вопрос решенный, Абдул-Ахад отказался от прежней неуступчивой позиции и выразил намерение «всячески способствовать всеми силами введению в ханстве таможенного объединения» [Жуковский, 1915, с. 195]. В результате между Российской империей и Бухарским эмиратом было заключено соглашение о включении Бухары в русскую таможенную черту. А после принятия Утвержденного мнения Госсовета, 24 июля 1894 г. (5 сафара 1312 г. х.) эмир издал приказ всем региональным правителям-бекам «об оказании всевозможного дружеского содействия русским таможенным властям повсюду, где в пределах бухарских владений будет устроена таможня», о чем сразу же уведомил русского политического агента П. М. Лессара [Там же, с. 195–196]. Аналогичным образом было заключено соглашение и с хивинским ханом Мухаммад-Рахимом II, который тогда же, в июле 1894 г., издал соответствующий манифест для своих подданных, в котором сообщал о включении ханства в таможенную черту Российской империи.

Как видим, несмотря на фактический вассалитет Бухары и Хивы, российские власти весьма скрупулезно придерживались политической линии в отношении среднеазиатских ханств как независимых государств, и поэтому решение о включении их в таможенную систему России было не просто «навязано» местным правителям, а оформлено в виде соглашений с ними. А уже затем, для реализации проекта таможенного объединения, и эмир, и хан издали собственные нормативные акты, которыми вводили в действие на территории своих государств нормы Утвержденного положения Госсовета. Как мы увидим ниже, эти соглашения, и в самом деле, были результатом переговоров и взаимных уступок, а не просто проявлением со стороны России признания номинальной независимости Бухары и Хивы.

После того как нормативная база для таможенного объединения была создана, стороны приступили к его реализации. Несмотря на то что новые таможенные структуры (с одновременным упразднением внутренних таможен между Российской империей, с одной стороны, и Бухарским эмиратом и Хивинском ханством — с другой) официально начали действовать с 1 января 1895 г., работа по их созданию началась заблаговременно.

Еще в 1893–1894 гг. на основании решений вышеупомянутого совещания в Санкт-Петербурге генерал-губернатор Туркестанского края А. В. Вревский совместно с Министерством финансов организовал специальную экспедицию, которая осмотрела границы Бухарского эмирата и Хивинского ханства с целью выбора мест для будущих таможенных пунктов [Губаревич-Радобыльский, 1905, с. 169; Ремез, 1922, с. 35–36].

Летом 1894 г. в российской прессе появились сообщения о переносе таможни из Самарканда в Новую Бухару и устройстве таможен в Асхабаде и Келифе [Нива, 1894]. Соответственно, мероприятия в рамках нового таможенного соглашения начались тогда же. В границах Бухарского эмирата были созданы вышеупомянутые Бухарская и Келифская, а также Керкинская, Патта-Гиссарская таможни и сеть таможенных застав — Бассаргинская, Чушка-Гузарская, Айвадж-ская, Сарайская, Чубекская и Богоракская. Таможенный контроль в Хивинском ханстве обеспечивали Асхабадская и Узун-Адинская таможни, а также Амударьинский таможенный пост [Бенцелевич, 1914, с. 83; Логофет, 1911а, с. 287; Ремез, 1922, с. 36]. Ввозить товары отныне можно было только через таможенные посты с уплатой соответствующих сборов и простановкой клейма («тамги») на упаковке товара. Одновременно в обоих ханствах были упразднены многочисленные переправы через Амударью, которые прежде служили источником дохода для ханской казны, поскольку с каждого переправлявшегося взимался сбор [Грулев, 1900, с. 56; Логофет, 1911а, с. 292–293; Ремез, 1922, с. 36].