Российский хадж. Империя и паломничество в Мекку

Возможно, самым неприятным для режима было то, что в период повышенных страхов перед беспорядками и усиления правительственной риторики о равноправии во имя утверждения имперского единства и стабильности план Саидазимбаева способствовал демонстрации неодинакового отношения к мусульманским и православным паломникам и спровоцировал дискуссию в печати по всей империи об оскорбительном и расистском обращении с мусульманами-паломниками в российских черноморских портах. Это, в свою очередь, обострило в правительстве озабоченность тем, что хадж может провоцировать волнения мусульман в империи, и воскресило дебаты о том, каким образом и в какой мере правительство обязано вмешиваться в вопросы хаджа. И тем не менее Саидазимбаев также оставил после себя четкий план организации хаджа и общеимперскую инфраструктуру, которую частично обслуживали мусульманские посредники, найденные и нанятые им в Туркестане и других регионах. Он построил не только паломнический комплекс в Одессе, но и заведения для паломников в Харькове (одном из главных транзитных пунктов на железнодорожных маршрутах хаджа) и Ташкенте и организовал сеть билетных касс в мусульманских регионах империи.

Следующие несколько лет царское правительство усваивало саидазимбаевский план и строило на нем свою политику. Более, чем когда-либо раньше, чиновники соглашались, что хадж необходимо и желательно организовать – не только по санитарным соображениям, но и по политическим, стратегическим и экономическим причинам. Это очевидно, если судить по шквалу статей того времени, отражающих яростные дискуссии и дебаты вокруг хаджа. Например, либералы на страницах «Русского слова», органа кадетской партии, требовали государственной организации хаджа, поскольку это вопрос справедливости и гражданских прав, непосредственно связанный с правительственными обещаниями религиозной свободы и поддержки российских мусульман451.

Консерваторы, со своей стороны, поддерживали организацию по другим причинам. Политик М.О. Меньшиков в «Новом времени», главной газете консервативного крыла Думы, решительно высказывался в пользу идеи государственной поддержки хаджа452. Он утверждал, что изучил горы документов о хадже в России, предоставленных ему «представителями разных сторон», и заявлял, что саидазимбаевская попытка установления «монополии» – важный шаг в правильном направлении, но «далеко не окончательный». В его позиции звучали очевидные националистические и антисемитские ноты: он настаивал на организации хаджа с той целью, чтобы мусульмане были «наконец вырваны из хищных лап Евреев, Греков, Армян и всяких хищников – до турецкой и еще кое-какой полиции включительно». При этом Меньшиков явно не питал особых симпатий и уважения к мусульманам и их священному ритуалу паломничества. Он называл их «темными», а соблюдавших строгие пищевые правила – «фанатиками».

Патронат над хаджем Меньшиков поддерживал прежде всего из экономических и стратегических соображений. Он считал хадж крайне полезным для России и в том и в другом плане и утверждал, что в позиции правительства недавно произошли изменения: выросло число чиновников, находящих, что хадж – полезная для России система и что по вышеназванным соображениям к нему нужно подключиться и установить над ним контроль. Он писал: «До недавнего времени русское правительство относилось враждебно к хаджу. Полагали, что он развивает мусульманский фанатизм и панисламизм… Паломничеству ставились затруднения». Но поскольку «совершенно остановить паломничество нельзя, в последние годы явилась мысль попробовать обратную политику – покровительства ему». Меньшиков отмечал, что патронат обещает правительству и политические, и материальные выгоды. «Дело в том, что… путешествие к священному камню обходится от 300 до 500 рублей, – помножьте на 20.000 – выйдет движущийся десяток миллионов рублей». Кроме того, хадж играет ключевую роль в англо-русском соперничестве в Персии и на более обширном «мусульманском Востоке», поскольку дает России возможность завоевать доверие и дружбу мусульманских соседей. Для прочного мира с соседними «магометанскими империями» необходимо «внушить Исламу, что принципиальной вражды к нему» Россия «не питает». Организуя хадж, она может продемонстрировать «массам народным на Востоке» свою «терпимость и благожелательность» в отношении ислама. Меньшиков отмечал: не менее важно, что у России есть «крайне дорого стоящий Добровольный флот, погибающий за недостатком грузов (именно пассажирских), а тут два десятка тысяч пассажиров!»453 Эту мысль повторяли и правительственные чиновники, которые жаловались, что Россия упускает миллионы доходов от перевозки эмигрантов, и доказывали – она должна «в вопросе о паломниках избежать тех же перспектив для русских арматоров»454.

* * *