Российское народовластие: развитие, современные тенденции и противоречия

Вместе с тем было бы простым упрощением возложить всю вину на Президента Российской Федерации, подчиненную ему вертикаль исполнительных органов и президентскую «партию власти». Не меньшая ответственность за судьбы страны лежит и на других политических партиях, профсоюзах, общественных организациях, экспертном сообществе, которые самостоятельно пока не в состоянии вырабатывать адекватные вызовам времени решения. Структурам гражданского общества и государству нужна серьезная дискуссия о месте, роли и ответственности всех элементов российской политической системы. Только в ходе открытой дискуссии можно будет понять, что же дало стране вот уже третье или четвертое перестраивание и укрепление исключительно вертикали исполнительной власти. Может, мы поймем, что пора наконец взяться за строительство профессионального парламента, необходимо заняться подготовкой профессиональных партийных функционеров как правых, так и левых, научить их методам контроля работы исполнительной власти и прежде всего правительства, ввести в практику публичное обсуждение работы министерств и ведомств и выработать критерии эффективности деятельности всех государственных органов.

Широкая дискуссия и профессиональные ответы на эти вопросы нужны всей российской политической элите. Только через призму ответов на эти вопросы общество сможет увидеть перспективы своего развития, соотнести современные противоречивые тенденции в развитии российской политической системы с мировыми. Сделать это нужно и в историческом контексте. Только тогда мы поймем, что как в начале, так и конце XX века в нашей стране произошли всего лишь мощные революционные сломы государственной надстройки. Сначала мы заменили монархию на диктатуру пролетариата в лице ВКП(б), а затем в начале 90-х годов – полновластие Советов и руководящую роль КПСС на монопольное положение высшего должностного лица государства – Президента Российской Федерации и его Администрации. В итоге мы вновь объективно не имеем возможностей для развития многопартийности, народовластия, совершенствования республиканской формы правления. В стране вновь воссозданы все предпосылки для монополии на власть одного лица и возрождения прежней мобилизационной политической системы.

Между тем из нашего исторического опыта хорошо известно, что мобилизационные политические системы ставят на первое место не права конкретного гражданина, а коллективизм и следование единой партийно-государственной идеологии. При этом массовое участие избирателей в безальтернативных выборах достигается только благодаря тотальному контролю партии и государства над гражданами. Прежняя советская однопартийная система могла держаться только на каркасе жестко централизованного государства при авангардной роли одной партии. Эта система автоматически исключала многопартийность, в ее центре может быть только одна мобилизующая партия, а партийно-государственные работники призваны проводить целенаправленную работу по сплочению масс то в «единый блок коммунистов и беспартийных», то для борьбы с врагами народа. Никакого другого политического продукта эта вертикальная политическая система производить не может.

То, что наша политическая система вопреки демократическим положениям Конституции вновь оказалась мобилизационной и однопартийной, обусловлено не только ее советским и коммунистическим прошлым. Ее откату на прежние позиции во многом способствовало отсутствие на рубеже 80–90-х годов прошлого века новых концептуальных наработок по переходу от однопартийной и безальтернативной политической системы к многопартийности и состязательности политического процесса. Горбачевский призыв к перестройке и оживлению творчества масс не сопровождался сколь-нибудь серьезной проработкой вопроса о переходе партии и Советов к разделению власти и реальной многопартийности. Это был вынужденный шаг руководства единственной в то время партии по спасению собственного бюрократического аппарата. Этот призыв не был подкреплен правовыми, методическими наработками по перестройке политической системы и реальному включению населения в процессы управления страной. Отсутствовали даже наработки по переводу деятельности силовых структур на новые принципы взаимоотношений с гражданами, их невмешательству в деятельность политических партий и общественных организаций. Между тем переход на многопартийную политическую систему предполагает не столько появление множества политических партий, сколько создание различных правовых и процедурных институтов, систем, направленных на вовлечение граждан в реальную политику, оживление публичной деятельности партий, государственных органов. Только эти кропотливые шаги восстанавливают доверие населения к структурам государственной власти и вообще к профессиональной партийной и государственной деятельности.