Российскою землей рождённый

Вспомнили, что еще Петр Первый вел переписку со знаменитым немецким физиком Христианом Вольфом. На запрос Русской академии Вольф ответил согласием.

18 августа каждому из трех отбывавших в Германию вручили письменное наставление: «Во всех местах во время своего пребывания оказывать пристойные нравы и поступки, прилежно заниматься науками и языками».

В парусах свистел ветер. Корабль то проваливался в бездну, то появлялся на седых гребнях. Виноградов и Рейзер мучились от морской болезни. Михайло же бегал по палубе, взбирался на мачты и кричал, пытаясь перекрыть шум волн и хлопанье парусов.

Давно не испытывал он такого счастья!

* * *

По узким, кривым, гористым улицам Марбурга маршировали солдаты. Высоко вскидывая ногу, они четко печатали шаг. Барабанная дробь, раскатистая, как горох, и резкий писк флейт раздавались по городу. Жители Марбурга давно уже привыкли к таким зрелищам, и на солдат глазели только мальчишки да «петербургские руссы».

Рядом стоял высокий полный человек в длинном одеянии — по виду пастор. Профессор Ганс Христиан Вольф снисходительно поглядывал на своих новых питомцев.

— И ведь никто не собьется, — шепнул Виноградов.

— Попробуй сбейся, — Михайло показал глазами на здоровенного капрала, под командой которого выступали новобранцы.

Дав гостям вволю полюбоваться на солдат, Вольф повел их по городу, показывая все достопримечательности: средневековый замок, обросший мхом, готическую церковь святой Елизаветы, «ручей еретиков», куда бросали в давние времена пепел сожженных на костре богоотступников. И конечно, гордость Марбурга — университет, старинное здание, напоминавшее громоздкий комод, поставленный боком.

— Жить вы будете у меня, — заявил Вольф, — а учиться в здешнем университете. Познакомитесь с физикой, химией, горным делом и другими науками. Вашей России нужны ученые и знатоки горных руд, а где, как не в Германии, найдете вы самых нужных наставников? Государь Петр отправлял к нам на выучку не только простых студентов, но и знатных вельмож, да и сам учился у наших штейгеров.

Вольф передал им полученные из Петербурга деньги. По сравнению с грошами Спасских Школ суммы казались огромными. Дабы не ударить в грязь лицом перед марбургскими студентами — буршами, пришлось купить бархатные камзолы, башмаки с пряжками, шелковые чулки.

Бурши «славились» только кутежами да драками. Большую часть дня они проводили не в университете, а в пивных погребках. В клубах дыма еле виднелись лица, обильно украшенные синяками. С ревом врывались пьяные бурши в дома, избивали мирных горожан, срывая с них ночные колпаки…

Рейзер говорил по-немецки не хуже марбургских жителей, Ломоносов и Виноградов пока еще плоховато. Буршей это потешало, и они пытались издеваться над русскими. Да не на тех напали! Под командой Михайлы все трое держались вместе, вступаясь один за другого. Недаром Вольф вскоре написал в Петербург, что русские-де наводили на всех страх.

* * *

В погожие вечера Михаил Васильевич часто прогуливался по окраинам Марбурга. Душистый вереск цвел у дороги. На полях работали крестьяне. Небольшие леса с низкорослыми деревьями не нравились помору, привыкшему к вековым кряжистым соснам родины.

На краю городка, в небольшом домике под черепичной крышей, жила вдова пивовара Цильха с дочерью Елизабет. Гуляя, Ломоносов не раз замечал в окне обвитую золотистыми косами головку, прилежно склоненную над шитьем или чтением, и невольно замедлял шаг.

Однажды, набравшись духу, он решился поздороваться с незнакомой девушкой. Елизабет улыбнулась, поставила на подоконник лейку и приветливо пожелала ему доброго вечера. Так они познакомились.

Теперь по вересковым полям бродил он не один. Правда, далеко от дому девушка уходить не решалась: в окне то и дело появлялся чепец матери.

— Лиза, расскажите мне какую-нибудь сказку!

— Сказку? Как странно! Я не знаю сказок.

— А мамаша Гольдштаубе знает! — ласково подзадорил он девушку, вспомнив толстую немку, приносившую студентам молоко.

— О, тетушка Гольдштаубе! Она чего только не знает! Впрочем, одну сказку помню. Она вон про тот замок. Давным-давно жил в нем король с единственной дочерью-красавицей.

— Такой, как вы?

— Вы шутите, герр Ломоносов. Слушайте же и не перебивайте, а то не стану рассказывать. Однажды…

— В такой же прекрасный вечер…

Лиза надула губки. Ломоносов взял ее под руку. Девушка отстранилась и побежала. Михаил Васильевич догнал ее и снова взял под руку.

— Ну что же дальше было, Лиза?

— Дальше ничего не было.

С трудом уговорил он Лизу продолжать сказку. И больше уже не перебивал.

— Королевна нашла бирюзовый перстенек. Он так понравился ей, что она без конца надевала его на пальчик. Вдруг перстенек упал, покатился и исчез в глубоком водоеме. Королевна заплакала от досады. Но тут из водоема вылез гадкий лягушонок и заквакал: «Выйдешь за меня замуж — достану перстенек!»

Королевна согласно кивнула головой, а про себя подумала: «Вот еще чего не хватало!» — и скоро забыла обо всем. Как вдруг однажды вечером слышит за дверью кваканье: «Открой, это я, твой жених!»