Ровесники. Немцы и русские (сборник)

Став на путь капиталистического развития, где демонизированная ранее частная собственность, в том числе и на природные ресурсы, стала незыблемой основой развития общества, мы откатились на целую эпоху назад. В то время как западные ведущие экономисты все громче заявляют о необходимости изменения самых основ сегодняшней капиталистической системы на более социально ориентированную, мы повторяем все издержки начального этапа.

По-моему, крах советской версии социалистического общества ещё не означает крушения самих идеалов социализма, может быть, другого более разумного устройства общества. Невозможно жить, имея целью только прибыль, в погоне за которой может погибнуть наш окружающий мир. Недаром многие бросились искать смысл хотя бы в религии, что, конечно, для XXI века с его научными достижениями выглядит не вполне адекватно.

Надежда теперь на наших внуков и правнуков!

Мое военное детство Вальтрауд Ошманн

Вальтрауд Ошманн родилась в чешских Судетах в 1937 году. Отец погиб в 1942 году. В 1943 году пошла в школу, которая была прервана в 1945 году. В 1946 году вместе с матерью и сестрой была депортирована в Германию на остров Рюген. Там окончила среднюю школу и с 1953 года начала работать банковской служащей. С 1995 года на пенсии.

Я родилась в 1937 году второй девочкой в семье столяра и белошвейки, а уже в 1939 году мой отец был призван в армию. Мои воспоминания начинаются с того, что он два или три раза был отпущен с войны в отпуск домой. Он служил сначала в оккупированной Франции, а потом в Греции, сначала в военно-технической группе, затем в мостостроительном отряде.

Я часто заходила в его мастерскую, там было много интересных инструментов и так хорошо пахло деревом. Но мне нельзя было ничего брать, все должно оставаться на своем месте, так хотела мама. Все это еще стоит живо перед моими глазами. Наш дом стоял вплотную к улице, примерно в 4–5 метрах от нее. Тогда почти не было автомобилей, летом – телеги, зимою – сани с запряженными лошадьми. Тогда это место называлось Петерсвальд, теперь по-чешски Петровице. После того как моего отца забрали в армию, мы остались одни в доме, и мама пригласила квартирантов, семью Хайне с двумя дочерьми Эрной, Элли и сыном Руди, и у них было радио. Девочки были уже большими, а Руди около 12 лет. Руди состоял в гитлерюгенде и часто нас пугал. Он входил к нам в комнату с саблей и мечом и требовал за 5 минут убрать все игрушки, что мы и делали. Он регулярно ходил на сборы, и они маршировали в униформе в конце недели по деревне. Они выглядели красиво и нравились мне. По воскресеньям меня и мою сестру рано утром мама посылала в церковь.

Я отлично помню январь 1942 года. Мама уже давно дожидалась письма от отца. Утром пришел почтальон и принес матери письмо. Она села, а почтальон остался рядом с ней. Затем пришли несколько женщин и все плакали. Мне было почти 5 лет, и я сразу поняла, что это все значит, но в этот момент никто не думал обо мне. Моя сестра пришла из школы и, увидев всех плачущими, стала громко кричать. Потом соседи забрали нас к себе. Долгое время горе и скорбь властвовали в нашей семье.

Мы посещали потом довольно часто бабушку и дедушку в Шёнвальде (по-чешски Красны лес), имевших крестьянское хозяйство с кузницей (четыре коровы, две козы, свинья, много кур и кошек). Мы носились по дому, с фасада в дом и из подвала сзади наружу. В 1944 году выпало много снега, и мой кузен, сын брата моей матери, моего же возраста, построил снежную пещеру, куда мы забирались. К сожалению, с ним произошел несчастный случай, и он погиб. С родственниками со стороны отца у нас не было близких отношений. У моего отца были сестра и четверо братьев, трое из которых прошли войну, но остались живы.