Роза

Отплёвываясь застоявшейся водой, Вальф кое-как повернулся на правый бок и вдохнул. Дышалось тяжело, с сиплыми всхлипами, а воздуха попадало в лёгкие всего ничего – но он был. Чьи-то руки сильно хлопали его по спине, помогая откашляться. Иногда, правда, удар приходился прямо на вдох, и Вальф снова оказывался без воздуха, проваливаясь в черноту паники. И всё же понемногу чувства возвращались. Почти не осознавая себя, он поднялся на четвереньки – так дышать и кашлять было удобнее.

В один момент из уха, наверное, вытекла вода, и до Вальфа вдруг донесся голос:

– Дышите, вот так… Дышите, дышите…

Вальф дёрнулся, пытаясь освободиться из рук, что, оказывается, держали его под грудью. Не получилось. Сосредоточился, оторвал от себя одну из рук и снова попробовал ползти вперёд – на этот раз удалось. С одежды ручьями текла вода, плитка под руками противно скользила, он фыркал от попавших в нос капель, но почему-то точно был уверен, что ему нужно ползти вперёд – подальше от обладателя этого голоса.

Атли нагнал его и снова подхватил под грудь, останавливая.

– Господин, вам нужно в дом. Вы заболеете…

Вальф опять потянулся вперёд, но Атли удержал его, прижимая к себе, и герцог неожиданно обмяк, повалился на мокрую плитку и заскулил. Он никогда не позволял себе слабость – даже в детстве, прячась в дедушкиной беседке, старался обуздать слёзы, потому что подобное поведение не пристало наследнику титула… Но сейчас – у него просто закончились силы, вот так в один момент. Поэтому он растянулся в луже, прижался всем телом к гладкой холодной поверхности плитки – и заплакал.

Атли всё бормотал: «Господин, пойдёмте в дом, пожалуйста…», тянул его то за одежду, то за руку – пальцы у него тоже были ледяные и мокрые, а со склонённой головы на герцога то и дело капали крупные капли. Зубы у обоих стучали – повезло ещё, что ветра почти не было. В какой-то момент Вальф, давясь рыданиями, схватил ладонь юноши. Атли руку не отнял. После паузы – осторожно погладил по спине. Эта неловкая ласка вызвала новую волну слёз герцога, которому в этот момент казалось, что он никогда больше не сможет взять себя в руки и стать прежним.

Подумав, Атли склонился над Вальфом, приобняв его, и тот повернулся к юноше, прижался лицом к его коленям, вцепившись пальцами в мокрую одежду. На задворках сознания уже мелькали мысли о том, насколько всё это недопустимо, постыдно, и как же он объяснит происходящее, но – герцог пока ещё отмахивался от них. У него ещё было несколько минут на чувства.

Вдруг его слух уловил тихий звук – похожий на всхлип. Мгновенно позабыв о собственных страданиях, Вальф вскинул голову и приподнялся на локте. Юноша, заметив его движение, торопливо вытер лицо рукавом – с которого, впрочем, по-прежнему капало, – но даже в сгущающихся сумерках было понятно, что его глаза поблёскивают слезами.

Вальфа облило стыдом – какого чёрта он устроил сцену, напугал Атли этим взрывом эмоций, держит его теперь на холоде, в мокрой одежде? Юношу била крупная дрожь, впрочем, как и самого Вальфа.

Герцог неловко сел на колени – мышцы груди и особенно живота болели от перенапряжения, ноги дрожали – и потянул Атли за рукав. Откашлявшись, просипел:

– Пойдёмте в дом.

Юноша кивнул и, споро поднявшись, одним рывком поставил на ноги Вальфа. Герцога уже отпустило – все чувства выгорели от слёз, и он, торопясь вернуться к привычной рассудительности, снял с себя руки Атли.

– Всё в порядке. Я могу идти сам.

Не то чтобы ему на самом деле хотелось отпустить Атли и даже отступить от него как можно дальше, а затем, пошатываясь и чавкая туфлями, брести к дому без поддержки, рискуя оступиться в тёмно-сером сумраке, но он и так уже позволил себе слишком много.

Южный холл встретил их темнотой и стылым воздухом.

– Я зажгу камин.

Атли проскользнул налево, к угловой гостиной, пошуршал там и вернулся с большим белым пледом.

– Вам нужно снять мокрую одежду.

Вальф непонимающе уставился на него.

– Лучше снять одежду, чтобы с неё не текло. И завернуться вот в это. Я развёл огонь, скоро будет тепло.

Рассудив, что он прав, Вальф начал стягивать с себя противно-мокрый сюртук и рубашку.

– Пожалуй, лучше это сразу выбросить.

Вещи тяжело шлёпались на пол.

Когда дошла очередь до штанов, Рандвальф неуверенно взглянул на Атли, но тот подошёл ближе, поднял плед и демонстративно отвернулся. По возможности споро герцог стянул обувь, бросил в общую кучу штаны вместе с бельём, взял из рук Атли плед и завернулся в него. Прикосновение мягчайшего индийского хлопка было, конечно, приятнее мокрой одежды, хотя Вальфу было ещё далеко до того, чтобы согреться.

– Я тоже пойду переоденусь, а то и так уже залил пол.

Атли поднял с пола тюк мокрой одежды и направился к входной двери – комнаты слуг располагались в другой части дома, – а Вальф, шлёпая босыми ногами по холодному полу, пошёл в гостиную. Лёг на оттоманку, завернулся в плед и уставился на огонь в камине, который разгорался всё ярче. Внутри была пустота – ни чувств, ни мыслей – и это ощущалось благословением.

11

Тихий звук шагов вырвал герцога из дрёмы, и он открыл глаза.