Роза Марена

– До свидания, – сказала Рози. – Заходи еще. Правда.

Она втащила миску обратно. Тут как раз налетел ветерок и вырвал у Рози из рук рекламный листок «Уолмарта», который она прижимала к миске большим пальцем. Листок упал на пол. Она наклонилась, чтобы его поднять, но так и замерла с вытянутой рукой. Рядом с гладильной доской валялись два дохлых сверчка. Один лежал на боку, а второй – кверху брюшком.

Один сверчок у тебя в квартире – с этим еще можно мириться. Это можно объяснить. Но три сверчка?! На втором этаже?! Как объяснить такое?!

Теперь Рози заметила, что сверчки – это еще не все. Рядом с ними, в щели между двумя половицами, виднелось что-то вообще непонятное. Она опустилась на колени, выудила эту штуку из щели и поднесла к глазам.

Это был цветок клевера. Крошечный розовый цветок клевера.

Рози растерянно взглянула на щель между двумя половицами, перевела взгляд на дохлых сверчков на полу и подняла глаза вверх… к картине. К Розе Марене (вполне нормальное имя, не хуже других), которая стояла на зеленом холме в компании лохматого пони – как это выяснилось недавно.

Рози чувствовала, как колотится ее сердце – кровь стучала в ушах глухой дробью. Она наклонилась поближе к картине. На таком расстоянии морда пони расплылась разноцветными пятнами краски. Рози даже различала отдельные мазки кисти. Например, трава была сделана резкими, заходящими друг на друга мазками изумрудно-зеленого и оливкового оттенков. И посреди этой зелени явственно проступали розовые пятнышки. Клевер.

Рози взглянула на крошечный розовый цветок у себя на ладони и поднесла его к картине, чтобы сравнить цвета. Цвет совпадал идеально. И тут на нее что-то нашло. Вряд ли она сама соображала, что делает. Она поднесла ладонь к губам и тихонько подула. Она была почти уверена (нет, даже не так: в глубине души она была абсолютно уверена), что крошечный цветок клевера пройдет сквозь стекло и сквозь краску и останется там, в нарисованном мире, созданном неизвестным художником шестьдесят, или восемьдесят, или вообще сто лет назад.

Конечно, этого не произошло. Розовый цветок ударился о стекло (Рози вспомнила, что говорил Робби в первый день их знакомства: что картины, написанные маслом, обычно не закрывают стеклом), отскочил и упал на пол, как кусочек папиросной бумаги, скатанной в маленький шарик. Картина, может быть, и волшебная. Но стекло ее закрывало самое обыкновенное.

Тогда как оттуда проникли сверчки? Ты ведь действительно думаешь, что сверчки появились оттуда, правда? Что сверчки и цветок клевера выпали из картины?

Да, она именно так и думала. Как бы бредово это ни звучало. Она прекрасно отдавала себе отчет, что, когда она выходит из дома и общается с другими людьми, ей бы в голову не пришло ничего подобного. В крайнем случае она бы решила, что это полная ерунда и благополучно бы обо всем забыла. Но сейчас, наедине с собой, она именно так и думала: что сверчки выпрыгнули из травы у ног светловолосой женщины в мареновом хитоне. Что каким-то непостижимым образом они перенеслись из мира Розы Марены в мир Рози Макклендон.

Но как такое возможно? Не могли же они, в самом деле, просочиться сквозь стекло?!

Нет. Разумеется, нет. Это глупо, и все же…

Ее руки слегка дрожали, когда она снимала картину со стены. Она отнесла картину на кухню и поставила на кухонный стол лицевой стороной к стене. Надпись углем на обратной стороне совсем размазалась. Если бы Рози не знала, что там написано – РОЗА МАРЕНА, – сейчас она вряд ли смогла бы разобрать слова.

Она нерешительно прикоснулась к плотной коричневой бумаге, которой была затянута обратная сторона рамки. Ей вдруг стало страшно (может быть, ей было страшно и раньше, просто теперь она начала это осознавать). Она проткнула бумагу ногтем, и бумага разорвалась с оглушительным треском. По-настоящему оглушительным. А когда Рози проткнула бумагу в нижней части картины, там, где бумага заходила под рамку, ее палец наткнулся на что-то твердое… и объемное…

Она нервно сглотнула. В горле так пересохло, что было больно глотать. Она открыла верхний ящик кухонного стола – при этом она не чувствовала руки, – достала острый разделочный нож и медленно поднесла его к бумаге с обратной стороны картины.

Не делай этого! – завопила миссис Сама Рассудительность. Не делай этого, Рози. Ты же не знаешь, что там, внутри.