Роза (пер. Ганзен)

Баронесса очень его жалла и ежедневно справлялась о немъ; въ послднее время даже сама стала носить ему въ комнату подносъ съ дой и кофе. Опять нашлось у нея занятіе, и ея обычная грусть и тревога прошли, какъ только ей было чмъ отвлечь свои мысли. Она подолгу разговаривала съ сэромъ Гью, который все не вставалъ съ постели, и подъ конецъ добилась того, что онъ сталъ отвчать ей и даже бесдовать съ нею, какъ разумный человкъ. Онъ разсказалъ ей про серебряныя горы, которыя купилъ у Гартвигсена; он обошлись ему дорогонько, да онъ не жаллъ, — въ нихъ скрывались баснословныя богатства. А у него былъ сынъ тутъ на свер, по имени Гью; этотъ-то сынъ и являлся настоящимъ хозяиномъ серебряныхъ горъ; купчая была сдлана на его имя. Пусть себ горы постоятъ пока; он только подымутся въ цн къ тому времени, когда мальчуганъ вступитъ во владніе. Сэръ Гью открыто говорилъ о томъ, что ребенокъ жилъ при своей матери Эдвард въ Торпельвикен, и вотъ онъ теперь какъ разъ собирался выстроить для нихъ домъ тутъ, на горахъ. Вотъ такъ участокъ для постройки — на серебряныхъ горахъ! Сэръ Гью самъ нашелъ эти богатства; это былъ его единственный подвигъ въ жизни; онъ открылъ ихъ тутъ на свер Норвегіи. — Пусть-ка другой кто сдлаетъ это! — говорилъ онъ.

Баронесса со всмъ соглашалась и своимъ участіемъ оживила-таки больного, добилась того, что онъ всталъ съ постели и одлся.

На другой день пришелъ почтовый пароходъ, и сэръ Гью ухалъ.

Но англичанинъ, какъ видно, крпко заслъ въ памяти баронессы. Правда, онъ былъ не охотникъ, а рыболовъ, но тоже одинокая, странная душа, какъ лейтенантъ Гланъ. Баронесса говорила про сэра Гью, что онъ вовсе не былъ пьяницей, пилъ же такъ страшно просто отъ скуки и ради перемны образа жизни. Дома въ Англіи у него было множество замковъ.

Время подходило къ половин сентября, и суда изъ Бергена ожидались со дня на день. Гартвигсенъ радовался тихой погод. Врно, все обойдется благополучно, и онъ заработаетъ страховую премію. О, не этотъ маленькій барышъ самъ по себ занималъ Гартвигсена, но честь обдлать выгодное дльце подъ самымъ носомъ у Макка. Между тмъ, какое же это было дло? Просто рискъ, лоттерея.

И вотъ пришелъ съ распущенными парусами новый большой корабль Свена Дозорнаго. Мы вс стояли около сарая Гартвигсена и смотрли. Свенъ Дозорный почти и не коснулся парусовъ, какъ ужъ повернулъ по втру и бросилъ якорь, а команда въ ту же минуту бросилась по реямъ и вантамъ, и парусовъ какъ не бывало. Нагруженное товарами судно было теперь въ полной безопасности, сидя въ вод глубоко и устойчиво.

— Право, я самъ никакъ не сдлалъ бы лучше! — сказалъ Гартвигсенъ.

Роза тоже была съ нами. Она была все та же, только ходила въ большой шали по причин своего положенія. Держалась она спокойно и привтливо и всмъ своимъ обликомъ уже походила на мать. Протянувъ мн руку, она не ограничилась пожатьемъ наскоро, но дала мн задержать ея руку въ своей подольше. О, Господи, во всемъ-то сказывалась ея натура, такая глубокая и деликатная, какъ ни у кого. А я со своей стороны не могъ сдлать для нея ничего хорошаго, какъ только стать около нея съ подвтренной стороны, чтобы прикрыть отъ холода.

— Давно мы васъ не видали. Не зайдете-ли на дняхъ сыграть намъ что-нибудь? — сказала она.

— Я больше не играю, — отвтилъ я.

Она, врно, замтила по моему лицу, что у меня есть особыя причины отвчать такъ, и потому не разспрашивала меня больше. Зато я замтилъ, что она все старается понемножку передвинуться такъ, чтобы стать у меня по другую руку и прикрыть собою отъ втра меня, — я былъ одтъ довольно легко. Я, однако, не допустилъ до этого. И теперь еще, пятнадцать лтъ спустя, я помню все это! Когда она передвигалась, я въ свою очередь забиралъ все выше въ гору, и мы, такимъ образомъ, все больше и больше отходили отъ сарая.

— Вамъ теперь хорошо живется? — спросила она.

— Да, благодарю. А вамъ?

— Спасибо; день пройдетъ и слава Богу. Время немножко долго тянется; Бенони все занятъ, дома не бываетъ.

Я подумалъ: прежде-то ей, пожалуй, больше хотлось, чтобы мужъ не бывалъ дома; теперь, видно, по другому стало. И я порадовался и за нее, и за него, что они зажили дружне. Тогда и подлинно выходитъ: день пройдетъ и слава Богу.

— Бенони съ утра до вечера въ длахъ, — продолжала она. — Прямо скажу: нтъ ему равнаго. Я мало понимала это вначал, но теперь вижу. Всмъ то онъ нуженъ и всмъ помогаетъ.

— Это правда; онъ всмъ помогаетъ.

— Только-бы насъ оставили въ поко. На меня часто нападаетъ такой страхъ; дня не проходитъ безъ этого.

— Разв опять пришло письмо старух Малене?

— Нтъ. Но это все равно. Вдь откуда-же пришло первое? Я разсказала обо всемъ Бенони, и онъ обошелся со мною совсмъ какъ отецъ. Мн такъ хорошо теперь, какъ только можетъ быть.

Гартвигсенъ крикнулъ людямъ на корабл:- Добро пожаловать! А гд же остальные?

Мы съ Розой стояли высоко на гор и слышали отвтъ Свена Дозорнаго:

— Яхта, врно, отстала отъ насъ на нсколько миль, а шкуна еще не покончила съ нагрузкой, когда мы отплыли.