Читаем Рождение дракона полностью

Меня сегодня в жар бросает зной,

И если я вернусь, то выгоняйте.

Мне кажется, что мир мой дальше где-то,

Возможно, мне придется бросить все,

Исколесить все добрые полсвета,

Чтобы найти местечко в нем свое.

Не место, а местечко. Здесь все верно,

Одну простую вещь я поняла:

Избыток барахла и пахнет скверно,

И пухнет от него же голова.

Скромнее жизнь – свободнее и разум

От мании рекламной «красоты»,

Мы хвастаемся кофточками в стразах,

Страдая от душевной пустоты.

Меня так манит блеск от двери вашей,

Не открывайте ее больше, я прошу.

А я пойду. И путь мой будет страшен,

Я в неизведанные дали ухожу.

Рождение дракона

Стою напротив зеркала, смотрю на свое отражение и пытаюсь разглядеть в этих глазах передо мной отголоски себя прежней. Вглядываюсь, ищу зацепки, но не могу найти ничего. И взгляд другой, и улыбка другая, и даже походка уже не та. Это больше не бег напуганной мышки. Когда я иду, мои шаги слышны повсюду.

Что изменилось? Кажется, всё. Жизнь уже совсем не та, как и я сама. Я чувствую силу внутри. Мудрость больше не кажется мне тяжким грузом. Я приняла ее и гордо ношу с собой. Чужие слова уже не проникают в сердце – на мне тяжелая броня. На каждую обиду у меня находится колкость.

В зеркале передо мной стоит он – мой дракон. На нем плотная броня из сине-золотой чешуи, которую тяжело теперь пробить. За спиной у него – крылья, размах которых может разрушить кирпичные стены. Его клыки, пожалуй, вцепились бы в горло самому страшному зверю. Он смотрит на меня из зеркала.

Оглядываюсь вокруг. Здесь случился пожар? Почему я ничего не помню? Вокруг меня – сгоревшая мебель, обугленные стены, горы пепла.

Говорят, драконы рождаются в огне.

Чувствую, на моей спине что-то двигается. Это крылья!

А что на моих руках? Сине-золотая чешуя!

И почему я чувствую вкус крови на губах? Наверно, прикусила нижнюю губу этими…клыками?

Моего монстра никогда не существовало. Он и я – одно целое. Мой дракон – это та сила, которую я скрывала в выдуманной мной клетке. Я дала свободу не монстру, а самой себе.

Я и есть монстр.

Я глупец

И лишь морщины на лице

Расскажут о моем пути,

Во мне секреты, как в ларце,

И ключ к нему вам не найти.

Кричащий взгляд, но я молчу,

Мой образ громкий в тишине,

И вот мне снова по плечу

Бежать над пропастью во тьме.

Не жду восторга глаз зевак:

Я не циркач и не певец,

На голове моей колпак,

Лишь потому, что я глупец.

Глупец среди толпы глупцов,

Вести их за собой нетрудно:

Запомни пару умных слов

И говори не очень нудно.

Они съедят твой бред на раз,

Ещё и выпросят добавки,

Ставь бреда больше напоказ:

За роскошь принимают свалки.

Я так глупа, как глупы вы,

Устала я этим светиться,

На небе глупости и лжи

Пора моей звезде разбиться.

До неба мудрости, ума

Нам с вами далеко, ребята,

На этом небе – только тьма,

Его осваивать нам надо.

Все это тяжкий, долгий труд,

А мы лентяи и невежды,

Нам кажется огромным пруд,

О небе в нем таим надежды.

Я изуродую свой образ

Я изуродую свой образ,

Разрежу бровь, набью тату,

Уродство – самый верный компас

В пути к свободному порту.

Урод свободен от усмешек,

Ему уж нечего терять,

Он вне системы пестрых пешек,

Которым хочется блистать.

Сиять костюмами, улыбкой,

Судить уродство свысока,

Считать рождения ошибкой

Тех, кому внешность не дана.

Я сделаю себя уродом,

Ведь женский образ опошлен,

Он умному стал антиподом,

Он уважения лишён.

Урод – бесполое созданье,

Он не обязан быть ни кем,

Его уродство – вот призванье,

Урод силён душой и смел.

Я изуродую себя,

И лишь тогда, расправив крылья,

Во мне проснётся красота,

Лежащая под телом пылью.

Лунатиков шабаш

Мы лунатиков шабаш,

Спящих глаз пустота,

И у входа спит сторож,

В школе спит детвора.

И студенты на парах

Спят, уткнувшись в экран,

Ну а вечером – в клубах,

Осушая стакан.

Спим мы и на работе,

Спим в кино и такси,

Спим мы и в самолёте,

Жизни «соль» упустив.

Мы спешим за делами,

Мы спешим после дел,

Головой мы не с нами,

Мир наш в мыслях осел.

В чашке кофе – работа,

За едой – интернет,

Хоть на миг бы заботы

Мы свели бы нет.

Восхищался природой

Пушкин в жизни своей –

Мы следим за погодой

В «ленте» из новостей.

Просыпайтесь, засони,

Открывайте глаза!

Жизни нет в мониторе,

Мне так Гугл сказал…

Я не умею говорить «прости»

Я не умею говорить "прости"

За свой костюм, свою помаду,

За мою ногу на твоем пути,

И твоего прощенья мне не надо.

Я не умею говорить "прощай",

Когда стоим мы долго на пороге,

Когда сажусь я в свой трамвай

И ускользаю в городском потоке.

Я не умею лгать из доброты,

Ни доброты, ни лжи я не имею,

Я разрушаю за собой мосты

И как свеча в дали я тлею.

Я не умею говорить "прости"

За те слова, что говорю от сердца,

И если я прошу тебя уйти,

То знаешь ты, где в моем доме дверца.

В моей печали больше красок

В моей печали больше красок,

Чем в фальши радости твоей,

Со мною каждая из масок

Твоих ломается теперь.

Они размокнут под слезами,

Они потрескаются в миг,

Когда улыбкою, глазами

Создам для фальши я тупик.

Меня винишь в фальшивой масти,

На деле – сам давно сражен

Отравой пустотелой страсти,

Ты миражами окружен.

Стакан воды

Зачем чужой стакан воды,

Когда в руках твоих вино

В бокале чистой красоты,

Какой другим уж не дано?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира
Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

Несколько месяцев назад у меня возникла идея создания подборки сонетов и фрагментов пьес, где образная тематика могла бы затронуть тему природы во всех её проявлениях для отражения чувств и переживаний барда.  По мере перевода групп сонетов, а этот процесс  нелёгкий, требующий терпения мной была формирования подборка сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73 и 75, которые подходили для намеченной тематики.  Когда в пьесе «Цимбелин король Британии» словами одного из главных героев Белариуса, автор в сердцах воскликнул: «How hard it is to hide the sparks of nature!», «Насколько тяжело скрывать искры природы!». Мы знаем, что пьеса «Цимбелин король Британии», была самой последней из написанных Шекспиром, когда известный драматург уже был на апогее признания литературным бомондом Лондона. Это было время, когда на театральных подмостках Лондона преобладали постановки пьес величайшего мастера драматургии, а величайшим искусством из всех существующих был театр.  Характерно, но в 2008 году Ламберто Тассинари опубликовал 378-ми страничную книгу «Шекспир? Это писательский псевдоним Джона Флорио» («Shakespeare? It is John Florio's pen name»), имеющей такое оригинальное название в титуле, — «Shakespeare? Е il nome d'arte di John Florio». В которой довольно-таки убедительно доказывал, что оба (сам Уильям Шекспир и Джон Флорио) могли тяготеть, согласно шекспировским симпатиям к итальянской обстановке (в пьесах), а также его хорошее знание Италии, которое превосходило то, что можно было сказать об исторически принятом сыне ремесленника-перчаточника Уильяме Шекспире из Стратфорда на Эйвоне. Впрочем, никто не упомянул об хорошем знании Италии Эдуардом де Вер, 17-м графом Оксфордом, когда он по поручению королевы отправился на 11-ть месяцев в Европу, большую часть времени путешествуя по Италии! Помимо этого, хорошо была известна многолетняя дружба связавшего Эдуарда де Вера с Джоном Флорио, котором оказывал ему посильную помощь в написании исторических пьес, как консультант.  

Автор Неизвестeн

Критика / Литературоведение / Поэзия / Зарубежная классика / Зарубежная поэзия