Рождение неолиберальной политики

Крупным исключением стала проблема профсоюзов. После «Зимы недовольства» она превратилась в самую серьёзную политическую проблему. Хотя Барбара Касл и Гарольд Вильсон попытались провести профсоюзную реформу в 1969 г., Лейбористская партия была совершенно дискредитирована крахом социального контракта во время этой «зимы». Партия скатилась к внутренней междоусобной войне и деструктивному заигрыванию с левыми Бена. Дело кончилось расколом и созданием Социал-демократической партии, которую учредила так называемая «банда четырёх»: Рой Дженкинс, Дэвид Оуэн, Ширли Уильямс и Билл Роджерс (все они входили в лейбористский кабинет при Каллагэне). Тем временем Либеральная партия, похоже, находилась в самом глубоком с 1920-х годов упадке. По всем этим причинам Консервативная партия оказалась единственной партией, способной выступить с инициативой профсоюзной реформы. Однако, как ни удивительно, в тот ранний период резкое изменение экономической политики не встречало поддержки даже у многих тори (включая Джима Прайора, первого министра труда при Тэтчер). Тэтчер и её советники ждали вплоть до забастовки шахтёров 1984–1985 гг., и только потом выступили против профсоюзов. Перед тем как столкнуться с их передовым отрядом, шахтёрами (чьи забастовки решили судьбу правительства Эдварда Хита в 1974 г.), министерство энергетики и национальное управление угольной промышленности создали запас угля в расчёте на долгую и упорную борьбу и в конце концов победили.

Из интервью с бывшими министрами Тэтчер становится ясно, что самые радикальные реформы 1980-х годов не планировались заранее. Вот что сказал Норман Ламонт: «Я думаю, чьи-то заслуги действительно нужно признать. Вот, например, Иэн Гоу или Ник Ридли: они действительно выступали за это [революцию на стороне предложения]. Но у меня такое впечатление, что г-жа Тэтчер поначалу хотя и хотела этого всем сердцем, но не было никаких признаков, что она намерена сделать это [провести радикальную реформу]. Я хочу сказать, Консервативная партия никогда не ставила перед собой такой задачи. Но она это сделала… Знаете, если уж начистоту, всё это происходило постепенно. Г-жа Тэтчер, конечно, заслуживает всяческого уважения, но будет, можно сказать, самообманом, если теперь люди вроде меня будут делать вид, что тогда представляли, как всё это произойдёт. Нет, мы не представляли. Мы просто помогали, участвовали и поддерживали. Единственное, в чём я был совершенно убеждён, — это в необходимости постоянно и жёстко контролировать денежную массу. Я пришёл к выводу, что это основа основ, это самое важное»[689].

Леон Бриттен, брат Сэмюэла и член кабинета в 1980-е годы, также подчёркивал постепенность развёртывания экономической программы Тэтчер[690]. Приватизация, впоследствии ключевой элемент правительственной программы реформирования стороны предложения, тоже отсутствовала в манифесте 1979 г. По словам Ламонта, «идея приватизации сначала вообще не фигурировала и только потом постепенно обретала очертания. Сначала была приватизирована неторговая[691], недавно национализированная часть сектора, и эта идея выйти за пределы торгового сектора непосредственно в инфраструктрные отрасли, знаете ли, вызывала некоторую дрожь»[692]. В течение первого премьерства Тэтчер стратегия правительства развивалась по нарастающей. Но отправной точкой послужили умеренные монетаристские меры, принятые Лейбористской партии. По словам Ламонта, «случай сыграл тут более важную роль, чем иногда думают»[693]. Яркие примеры такого рода фортуны — Фолклендская война, случившаяся в период роста безработицы и рецессии, и слабость расколотых лейбористов после 1979 г.