Рождественская песнь в прозе (пер. Пушешников)

— Невыносимый человкъ, — замтила племянница Скруджа. И сестры ея и вс другія женщины присоединились къ ея мннію.

— Нтъ, я не согласенъ съ этимъ, — сказалъ племянникъ Скруджа. — Мн жаль его. Я не могъ бы на него сердиться, еслибы и хотлъ. Кто страдаетъ отъ его чудачествъ? Только онъ самъ. Видите ли, онъ забралъ себ въ голову, что не расположенъ къ намъ и не хочетъ притти обдать. Ну и что же? Онъ же и теряетъ, хотя, правда, немного.

— А по-моему, онъ лишился очень хорошаго обда, — прервала племянница Скруджа.

Вс подтвердили ея слова, и съ темъ большимъ основаніемъ, что обдъ былъ конченъ, и вс собрались вокругъ стола за десертомъ при свт лампы.

— Мн очень пріятно это слышать, — сказалъ племянникъ Скруджа, — ибо я не очень-то довряю искусству молодыхъ хозяекъ. Вы что скажете, Топперъ?

Очевидно, имя виды на одну изъ сестеръ племянницы Скруджа, Топперъ отвтилъ, что холостякъ — человкъ жалкій, отверженный и не иметъ права выражать своего мннія по этому поводу. Одна изъ сестеръ племянницы Скруджа, полная двушка въ кружевной косынк (не та, у которой были розы), покраснла при этихъ словахъ.

— Продолжай же, Фредъ, — сказала племянница Скруджа, захлопавъ въ ладоши. — Никогда онъ не договариваетъ того, что начнетъ. Смшной человкъ!

Снова племянникъ Скруджа, такъ расхохотался, что невозможно было не заразиться его веселіемъ. Вс единодушно послдовали его примру, хотя сестра племянницы Скруджа, полная двушка, желая удержаться отъ смха, усиленно нюхала ароматическій уксусъ.

— Я хотлъ только сказать, — промолвилъ племянникъ Скруджа, — что слдствіемъ его нерасположенія къ намъ и нежеланія повеселиться вмст съ нами выходить то, что онъ теряетъ много прекрасныхъ минутъ, которыя, конечно, не принесли бы ему вреда. Все же, я думаю, ему гораздо интересне было бы постить насъ, чмъ носиться со своими мыслями или сидтъ въ затхлой старой контор или пыльныхъ комнатахъ. Мн жалъ его, а потому ежегодно я намренъ приглашать его къ намъ, не обращая вниманія на то, нравится ли это ему или нтъ. Пусть до самой смерти онъ относится съ Рождеству такъ, какъ теперь; не считаясь съ этимъ, а все-таки ежегодно буду приходить къ нему и радостно спрашивать: «Какъ ваши здоровье, дядюшка?..» и, надюсь, онъ перемнить, наконецъ, о немъ мнніе. И если, подъ вліяніемъ этого, онъ оставитъ своему бдному, писцу 50 фунтовъ стерлинговъ посл смерти, то и этого будетъ довольно съ меня. Думаю, что вчера мои слова тронули его.

Вс засмялись при послднихъ словахъ. Но будучи предобродушно настроенъ и нисколько не смущаясь тмъ, что смются надъ нимъ, лишь бы только смялись, племянникъ Скруджа поощрялъ ихъ въ этомъ веселіи, передавая съ сіяющимъ видомъ изъ рукъ въ руки бутылку вина.

Семья была музыкальна, и сейчасъ же посл чая началась музыка. Вс отлично знали свое дло, а особенно Топперъ, который во время исполненія хоровой псни и канона рычалъ басомъ, даже не покраснвъ и не напруживъ толстыхъ жилъ на лбу. Племянница Скруджа хорошо играла на арф, и среди другихъ пьесъ исполнила простую коротенькую псенку (ее можно было выучиться насвистывать въ дв минуты), знакомую даже тому маленькому ребенку, который прізжалъ за Скруджемъ въ пансіонъ, какъ объ этомъ ему напомнилъ духъ минувшаго Рождества.

Когда раздалась эта мелодичная псенка, Скруджъ вспомнилъ все то, что показалъ ему духъ. Псенка очень растрогала его, и онъ подумалъ, что если бы онъ прежде слышалъ ее чаще, онъ относился бы сердечне къ людямъ и достигъ бы счастія и безъ помощи могильщика, закопавшаго тло Якова Марли. Но музык былъ посвященъ не весь вечеръ. Спустя нкоторое время начали играть въ фанты. Хорошо иногда сдлаться дтьми, а лучше всего быть ими въ дни Рождества, когда самъ Великій Основатель его былъ ребенкомъ, Сначала, разумется, играли въ жмурки. Я также мало врю тому, что глаза Топпера были завязаны, какъ тому, что они были у него, въ сапогахъ. Между Топперомъ и племянникомъ Скруджа былъ, очевидно, уговоръ помогать другъ другу о чемъ зналъ и духъ Рождества. Уже одно то, какъ онъ ловилъ полную сестру племянницы Скруджа, было издвательствомъ надъ человческой доврчивостью. Преслдуя ее повсюду, онъ опрокидывалъ каминныя принадлежности, спотыкался о стулья, наталкивался на фортепіано, запутывался въ занавсахъ; онъ всегда зналъ, гд она, и ловилъ только ее одну. Если бы вы умышленно старались попасться ему подъ руку (что и длали нкоторые), онъ сдлалъ бы видъ, что ловитъ васъ, а на дл стремился бы только къ полной двушк. Она все кричала, что это не честно и была, конечно, права. Но, наконецъ, онъ поймалъ ее, загнавъ въ уголъ, откуда не было выхода, несмотря на вс старанія ея пропорхнуть мимо него, шурша шелковымъ платьемъ. Здсь поведеніе его стало еще возмутительне! Онъ притворился, что не узнаетъ ее. Ему, видите ли, надо было дотронуться до нея, чтобы убдиться въ этомъ, ощупать кольцо на ея рук или цпочку на ея ше. Гадко и омерзительно! Воспользовавшись моментомъ, когда ловилъ другой, а они оставались наедин за занавсками, она, конечно, откровенію высказала, ему свое мнніе о его поведеніи.