Рождественская песнь в прозе (пер. Пушешников)

Въ гостиной, спальн, чулан все было какь слдуетъ: никого не было ни подъ столомъ, ни подъ диваномъ, маленькій огонекъ тллъ за ршеткой камина. Вотъ ложка, кастрюлька съ овсянкоц, въ усть камина, — и никого ни подъ постелью, ни въ стнномъ шкапу, ни въ шлафрок, какъ-то подозрительно, висвшемъ на стн. Все какъ всегда: чуланъ, каминная ршетка, старые башмаки, дв корзины для рыбы, умывальникъ на трехъ ножкахъ, кочерга. Успокоившись, Скруджъ заперъ дверь, повернувъ ключъ два раза, чего прежде никогда не длалъ.

Предохранивъ себя такимъ образомъ отъ нападенія. Скруджъ снялъ галстукъ, надлъ шлафрокъ, туфли и ночной колпакъ и слъ передъ огнемъ, чтобы пость овсянки.

Для такой лютой ночи этотъ огонекъ былъ черезчуръ малъ. Скруджъ долженъ былъ ссть очень близко къ нему и нагнуться, чтобы отъ этой горсточки углей почувствовать едва уловимое дыханіе теплоты.

Старинный каминъ, сложенный, вроятно, давнымъ давно голландскимъ купцомъ, былъ обложенъ голландскими кафелями, украшенными рисунками изъ Св. Писанія. Тутъ были Каинъ и Авель, дочери фараона, царица Савская, встники-ангелы, парящіе въ воздух на облакахъ, похожихъ на перины, Авраамъ, Валтасаръ и апостолы, отправляющіеся въ плаваніе на лодкахъ, напоминающихъ соусники, и сотни другихъ забавныхъ фигуръ. И однако лицо Марли, умершаго семь лтъ тому назадъ, поглощало все. Если бы каждый чистый кафель могъ запечатлть на своей поверхности образъ, составленный изъ разрозненныхъ представленій Скруджа, то на каждомъ такомъ кафл появилось бы изображеніе головы старика Марли.

— Вздоръ все это! — сказалъ Скруджъ и, пройдясь по комнат взадъ и впередъ, снова слъ. Откинувъ голову на спинку стула, онъ случайно взглянулъ на старый, остававшійся безъ употребленія колокольчикъ, предназначенный неизвстно для какой цли и проведенный въ комнату въ верхнемъ этаж дома. Смотря на него Скруджъ съ безграничнымъ удивленіемъ и необъяснимымъ ужасомъ замтилъ, что колокольчикъ началъ качаться. Сначала онъ качался такъ тихо, что звука почти не было, но потомъ зазвонилъ громче, и тотчасъ же къ нему присоединились вс колокольчики въ дом.

Быть можетъ, звонъ длился и не боле минуты, но Скруджу эта минута показалась часомъ. Колокольчики замолкли вс сразу, а вслдъ за ними откуда-то изъ глубины послышался шумъ, подобный лязгу тяжелой цпи, которую тащили по бочкамъ въ винномъ погреб. Скруджъ тотчасъ же припомнилъ т разсказы, въ которыхъ говорилось, что въ тхъ домахъ, гд водится нечистая сила, появленію духовъ сопутствуетъ лязгъ влекомыхъ цпей.

Дверь погреба распахнулась съ глухимъ шумомъ настежь, и Скруджъ услышалъ, какъ подземный шумъ, усиливаясь, поднимался вверхъ по лстниц, прямо по направленію къ его двери.

— Все это вздоръ! — сказалъ Скруджъ. — Я не врю въ эту чертовщину.

Однако онъ даже измнился зъ лиц, когда духъ, пройдя сквозь тяжелую дверь, очутился въ комнат передъ его глазами.

При его появленіи едва тлвшій огонекъ подпрыгнулъ, какъ будто хотлъ воскликнуть: «Я знаю его! Это духъ Марли!» И точно — это было его лицо, самъ Марли со своей косичкой, въ своемъ обычномъ жилет, узкихъ брюкахъ и сапогахъ, съ торчащими кисточками, которыя шевелились такъ же, какъ его косичка, полы сюртука и волосы на голов. Цпь, которую онъ влачилъ за собою, опоясывала его. Она была длинна и извивалась какъ хвостъ. Скруджъ хорошо замтилъ, что она была сдлана изъ денежныхъ ящиковъ, ключей, висячихъ замковъ, счетныхъ книгъ, разныхъ документовъ и тяжелыхъ стальныхъ кошельковъ. Тло призрака было прозрачно, и Скруджъ, зорко приглядясь къ нему, могъ видть сквозь жилетъ дв пуговицы сзади на сюртук.

Скруджъ часто слышалъ, какъ говорили, что у Марли нтъ ничего внутри, но донын онъ не врилъ этому. Не поврилъ даже и теперь, хотя духъ былъ прозраченъ и стоялъ передъ, нимъ. Что-то леденящее, чувствовалъ онъ, исходило отъ его мертвыхъ глазъ. Однако онъ хорошо замтилъ то, чего не замчалъ раньше, — ткань платка въ складкахъ, окутывавшаго его голову, и подбородокъ. Но все еще не довряя своимъ чувствамъ, онъ пытался бороться съ ними.

— Что вамъ отъ меня нужно? — сказал Скруджъ дко и холодно какъ всегда. — Чего вы хотите?

— Многаго! — отвтилъ голосъ, голосъ самого Марли.

— Кто вы?

— Спросите лучше, кто я былъ?

— Кто вы были? — сказалъ Скруджъ громче. — Для духа вы слишкомъ требовательны. (Скруджъ хотлъ было употребитъ выраженіе «придирчивы», какъ боле подходящее).

— При жизни я былъ вашимъ компаньономъ, Яковомъ Марли.

— Но, можетъ быть, вы сядете? — спросилъ Скруджъ, во вс глаза глядя на него.

— Могу и ссть.

— Пожалуйста.

Скруджъ сказалъ это, чтобы узнать, будетъ ли въ состояніи призракъ ссть; онъ чувствовалъ. что въ противномъ случа предстояло бы трудное объясненіе.

Но духъ слъ съ другой стороны камина съ такимъ видомъ, какъ будто длалъ это постоянно.

— Вы не врите въ меня? — сяросилъ духъ.

— Не врю, — сказалъ Скруджъ.

— Какого же иного доказательства, помимо вашихъ чувствъ, вы хотите, чтобы убдиться въ моемъ существованіи?

— Не знаю, — сказалъ Скруджъ.

— Почему же вы сомнваетесь въ своихъ чувствахъ?