Рождественская песнь в прозе (пер.Врангель)

— Давно прошедшаго? — спросилъ Скруджъ, вглядываясь въ карликовую фигурку духа.

— Нтъ, твоего послдняго Рождества.

Вроятно Скруджъ и самъ бы затруднился отвтить, почему ему вдругъ захотлось, чтобы духъ надлъ шляпу. Но желаніе это было столь велико, что онъ не удержался попросить призрака исполнить его.

— Ахъ! — воскликнулъ духъ, — зачмъ торопишься ты своими смертными руками загасить тотъ божественный свточъ, который я принесъ теб? Неужели теб еще мало, что ты являешься однимъ изъ тхъ людей, изъ страстей которыхъ сооруженъ мой колпакъ, и изъ за которыхъ и обреченъ носить его цлые вка, нахлобученнымъ на моей голов?

Скруджъ въ очень почтительной форм отрицалъ какое бы то ни было съ своей стороны поползновенье оскорбить духа и уврялъ, что никогда въ жизни сознательно не содйствовалъ его «околпаченію». Посл этого Скруджъ осмлился спросить духа, что собственно его привело сюда?

— Желаніе теб добра! — отвчалъ духъ.

Скруджъ не преминулъ высказать ему свою искреннюю благодарность, но въ то же время подумалъ про себя, что спокойный, непрерванный въ теченіе ночи сонъ, боле бы содйствовалъ достиженію этой цли.

Очевидно духъ «подслушалъ» его мысли, такъ какъ немедленно сказалъ ему:

— Врне сказать, забота о твоемъ исправленіи! Берегись!

Съ этими словами, онъ вытянулъ свою мускулистую руку и коснувшись плеча Скруджа, произнесъ:

— Встань и слдуй за мной!

Скруджъ хотлъ было отговориться, что онъ не одтъ, что у него насморкъ, что такое позднее время не совсмъ благопріятно для прогулокъ, но духъ, не давъ ему высказать всхъ этихъ отговорокъ, взялъ его за руку и повелъ за собою. Прикосновеніе руки призрака было нжное и слабое, какъ пожатіе дамской ручки, но тмъ не мене Скруджъ не былъ въ силахъ противиться и вставъ послдовалъ за нимъ. Замтивъ же, что призракъ направляется къ окну, онъ схватилъ его за край одежды, умоляюще крича:

— О, духъ, я вдь только простой смертный и легко могу упасть!

— Дай я коснусь моей рукою вотъ сюда, — сказалъ духъ, прикладывая руку къ сердцу Скруджа, — и тогда ты выдержишь еще большія испытанія. — Пока духъ произносилъ эти слова, они незамтно проникнувъ сквозь стну, очутились далеко за городомъ, на дорог, но обимъ сторонамъ которой разстилалось широкое поле. Городъ былъ такъ далеко отъ нихъ, что не было видно даже его колоколенъ. Ночь миновала, загоралась заря и надъ безпредльной снжной равниной засверкалъ морозный ясный день….

— Праведное небо! — воскликнулъ Скруджъ, осмотрвшись вокругъ и всплеснувъ руками, — да, вдь это моя родина! Здсь я игралъ, здсь провелъ я мою юность!

Духъ взглянулъ на него съ доброю улыбкою. Какъ ни было мимолетно и легко прикосновеніе духа, оно пробудило чувства стараго Скруджа. Онъ жадно вдыхалъ ароматы, разлитые въ воздух и каждое благоуханіе пробуждало въ немъ тысячи воспоминаніи, надеждъ, радостей и заботъ, такъ давно уже позабытыхъ…

— Твои губы дрожатъ, — замтилъ ему призракъ. — А что это у тебя блеститъ на щек?

— Ничего, — прошепталъ растроганнымъ голосомъ Скруджъ, — увряю тебя, что страхъ тутъ не причемъ. Веди меня, пожалуйста, куда хочешь!

— Узнаешь ли ты эту дорогу? — спросилъ духъ.

— Узнаю-ли? — съ горячностью воскликнулъ Скруджъ. — Да я бы слпымъ узналъ ее!

— Тмъ боле странно, что ты могъ ни разу не вспомнить о ней впродолженіи столькихъ, долгихъ лтъ, — промолвилъ духъ. Идемъ дальше!

Путники продолжали свое странствованіе и Скруджъ узнавалъ по дорог каждый холмикъ, каждый столбъ, каждое дерево.

Наконецъ вдали показалось небольшое предмстье со своими мостомъ, церковью и текущей серебряной лентою ркою.

Въ это время они увидли нсколько малорослыхъ, съ длинными гривами, деревенскихъ лошаденокъ, на спинахъ которыхъ сидли ребятишки, перекликавшіеся съ другими дтьми, хавшими въ сельскихъ телжкахъ. Вс дти, чрезвычайно веселыя и оживленныя, наполняли воздухъ тысячью разнообразныхъ звуковъ. Все окружающее обширное пространство было переполнено этой ликующей музыкой, и, казалось, самый воздухъ отвчалъ ей радостнымъ смхомъ.

— Это все тни былого; он даже не сознаютъ нашего присутствія, — сказалъ духъ.

Веселые маленькіе путешественники все приближались и по мр ихъ приближенія Скруджъ узнавалъ то одного, то другого, называя ихъ по имени. Все это были его сверстники, веселые товарищи юныхъ лтъ…

Почему его радость видть ихъ была больше, чмъ это возможно выразить? Почему взглядъ его, обыкновенно безжизненный и тусклый, теперь загорлся? Почему сердце такъ радостно трепетало въ груди? Почему душа его переполнилась счастьемъ, когда онъ услыхалъ, какъ дти, разъзжаясь по домамъ, чтобы встртить Рождество, поздравляли одинъ другого?

Что такое въ сущности было веселое Рождество для Скруджа? Къ чорту веселыя святки! Что они радостное когда-нибудь принесли ему?

— Школа еще не совсмъ опустла, — сказалъ духъ. Въ ней остался маленькій мальчикъ, позабытый всми родными и близкими.

Скруджъ отвчалъ, что знаетъ объ этомъ, и горько зарыдалъ.