Рождественская песнь в прозе (пер.Врангель)

Вы воображаете себ, можетъ быть, прекрасную лстницу добраго стараго времени, по которой легко могла подняться карета, запряженная шестеркой; но увряю васъ, что лстница Скруджа была еще шире. По ней легко могла подняться цлая похоронная процессія, да еще не вдоль, а поперекъ, такъ чтобы погребальная колесница стала передкомъ къ стн, а дверцею къ периламъ, и мста не только бы хватило, а еще осталось бы. Вотъ почему, быть можетъ, Скруджу и почудилось въ окружающей его темнот погребальное шествіе. Полдюжины газовыхъ уличныхъ рожковъ съ трудомъ бы освтили эту лстницу, поэтому вы легко представите себ, какая тамъ царила тьма при одной свч. Но Скруджъ, ни мало не смущаясь, продолжалъ себ подниматься. Онъ даже ничего не имлъ противъ темноты: вдь она такъ дешево стоитъ. Раньше, чмъ запереть болтомъ свою тяжеловсную дверь, онъ прошелъ по всмъ комнатамъ, смотря все ли въ порядк. Быть можетъ воспоминаніе о таинственномъ привидніи заставило его быть столь осмотрительнымъ.

Гостиная, спальная, чуланъ — все оказалось въ надлежащемъ порядк. Никого не было ни подъ столомъ, ни подъ диваномъ. Въ камин мелькалъ огонекъ; на стол чашка и ложка; на огн разогрвалась кашица (Скруджъ простудился). Никого также не оказалось ни подъ кроватью, ни подъ халатомъ, такъ подозрительно висвшимъ на стн. Въ чулан все было въ обычномъ вид: старая ршетка отъ камина, дв старыя щетки, корзинки для рыбы, умывальникъ на трехъ ножкахъ и старая кочерга. Совершенно успокоенный, Скруджъ заперъ дверь двойнымъ оборотомъ и, обезопасивъ себя такимъ образомъ отъ всевозможныхъ неожиданныхъ посщеній, онъ снялъ галстукъ, надлъ халатъ, туфли, ночной колпакъ и услся въ кресло передъ каминомъ, собираясь приступить къ своей похлебк.

По правд сказать, огонь въ камин былъ совсмъ жалкій, въ особенности для такой холодной ночи. Скруджъ долженъ былъ придвигаться къ нему совсмъ близко, чтобы почувствовать хоть какое нибудь тепло. Эта старинная печь была сложена очень много дтъ тому назадъ, какимъ то голландскимь купцомъ. Вся она была изукрашена фламандскими изразцами, съ изображенными на нихъ сценами изъ священнаго писанія. Тутъ были и Авель съ Каиномъ, и дочери Фараона, и Савская царица, и ангелы, спускающіеся по облачнымъ ступенямъ, подобнымъ пуховикамъ. Здсь были и Авраамъ, и Балтазаръ, и апостолы, пускающіеся въ море въ лодкахъ, в вид соусниковъ, и сотни другихъ фигуръ, способныхъ развлечь Скруджа. Между тмъ фигура умершаго семь лтъ назадъ Марли, заслоняла собою все остальное. Еслибы каждый изъ этихъ блестящихъ изразцовъ обратился въ пустую рамку, обладающую способностью изобразить на своей гладкой поверхности кое-какіе обрывки думъ Скруджа, то каждый квадратикъ преобразился бы въ голову Марли.

— Глупости! — произнесъ Скруджъ и принялся шагать взадъ и впередъ но комнат. Пройдя такимъ образомъ нсколько разъ, онъ снова слъ въ кресло и въ то мгновеніе, когда онъ старался поудобне прислониться головой къ его мягкой высокой спинк, взглядъ его совершенно случайно упалъ на звонокъ, проведенный для какой то давно забытой цли въ комнату, расположенную въ самомъ верхнемъ этаж дома, и давнымъ давно заброшенный. Охваченный удивленіемъ и ужасомъ, Скруджъ замтилъ, что какъ только глаза его остановились на этомъ звонк, онъ сталъ шевелиться. Сначала движенія были очень слабы, вызывая еле слышный звонъ, по вскор колокольчикъ зазвонилъ сильно и громко и вс остальные звонки дома отозвались на его звонъ.

Этотъ перезвонъ длился не боле полуминуты, или минуты, но и это короткое мгновеніе показалось для Скруджа безконечнымъ. Звонъ прекратился также внезапно, какъ и начался. И вдругъ, среди наступившаго безмолвія, ясно донесся издали, изъ подвала, какой то громкій хляскъ, будто тяжелыя, желзныя цпи перекатывались по бочкамъ съ виномъ. Тогда Скруджъ вспомнилъ разсказы о томъ, что появляющіяся въ домахъ привиднія обыкновенно влачатъ за собою цпи.

Дверь подвала вдругъ распахнулась съ оглушительнымъ стукомъ, и Скруджъ ясно услышалъ такой же шумъ въ первомъ этаж; потомъ выше по лстниц зазвучали шаги и остановились возл самой его двери.

— Все это глупости! — повторилъ Скруджъ. Никогда я этому не поврю!

Однакожъ онъ сильно измнился въ лиц, когда призракъ, ив останавливаясь ни на секунду, не растворяя двери, проникъ къ нему въ комнату… Въ тоже самое мгновеніе, замиравшее пламя камина ярко вспыхнуло, какъ бы восклицая:- «Я узналъ его! Это духъ Марли!» — и вновь погасло.

Да, это былъ онъ, онъ самъ! Даже одтъ онъ былъ такъ, какъ обычно одвался Марли. Только вмсто пояса на немъ висла длинная желзная тяжелая цпь, вся составленная изъ металлическихъ ларцевъ, ключей, висячихъ замковъ, счетныхъ книгъ и различныхъ документовъ. Тло привиднія казалось совершенно прозрачнымъ и Скруджъ, пристально вглядвшись въ него, увидалъ сквозь животъ Марли дв пуговицы на спин его фрака. Скруджъ часто слыхалъ какъ люди говорили, что у Марли нтъ сердца, нтъ внутренностей, но до сихъ поръ онъ не врилъ этому.