Рождественский Поросёнок

Джек стал перескакивать с одной клетки на другую. Прутья, на которые он ступал, были горячими, а когда он добрался до Рождественского Поросёнка – тот всё ещё не сводил чёрных немигающих глаз с Потеряха, – то понял, что есть ещё одна проблема. На всех клетках висели тяжёлые замки, причём на клетке Рока оказался самый большой из них.

Наконец Джек перескочил на клетку, где сидели Рок и Сломанный Ангел.

– Рок, – прошептал он, – Рок, это я. Посмотри вверх.

Рок посмотрел и на секунду-другую замер, чёрные глазки его расширились от изумления. Сломанный Ангел открыла своё изуродованное личико и тоже уставилась на Джека.

– Джек! – ахнул Рождественский Поросёнок. – Как… ты зачем…

– Я пришёл вас спасти – вас обоих! – сказал Джек и пополз по крыше клетки к огромному замку. – Вы оба – мои, и я хочу забрать вас домой!

– А… как же Пок?

– Мы с ним попрощались как положено, – ответил Джек, дёргая замок, который и не думал открываться. – Он хотел, чтобы я так поступил. Сейчас я вас вызволю!

Но замок не открывался.

– Джек, я ничего не понимаю, тебе так сильно был нужен Пок!

– Я думал, что мне нужен он, – сказал Джек, – а на самом деле это я нужен тебе.

– Уходи скорее! То-то будет Потеряху радости на всю Страну Потерь, если ему повезёт съесть настоящего мальчика! В жизни ему не попадалось такой добычи!

– Я без вас не уйду, – отрезал Джек, продолжая вертеть замок, но тот не поддавался.

– Поздно! – сказал Рождественский Поросёнок, по мордочке у него катились слёзы. – Джек, до наступления Рождества остались считаные минуты, тебе нужно поскорее отыскать дыру-находку! Для нас надежды нет, но ты ещё можешь спастись!

Ответить Джек не успел – Потерях издал невообразимо громкий и устрашающий вопль. Глаза его вновь полыхнули белым, он поднялся на металлические подпорки. Джек, Рождественский Поросёнок и Сломанный Ангел замерли в ярком свете его мощных прожекторов.

Потерях отыскал настоящего мальчика.

57. Последняя надежда

– Что это тут у нас такое? – осведомился Потерях своим жутким, дребезжащим голосом. – Лишняя вещь, каких мне до сих пор ещё никогда не попадалось!

Джек просунул руку между прутьями клетки и схватил Рождественского Поросёнка за лапку. Сломанный Ангел сжала его вторую лапку, все трое крепко держались друг за друга, пока Потерях медленно пробирался к ним через всю пещеру, расшвыривая ошмётки мёртвых вещей своими острыми ходулями. Вещи в клетках у стен ахали и стонали: они поняли, что происходит, и сообразили, что следующими в пасть к Потеряху отправятся Джек, Рождественский Поросёнок и Сломанный Ангел.

– Знал я, что ты явишься. Скажи-ка мне, дитя, что заставляет человека так сильно любить свои вещи? – спросил Потерях.

Его дыхание налетело на Джека порывом горячего зловонного ветра. Казалось, в желудке у него собрался мусор со всего мира: пыль, гниль, заплесневелые тряпки, кислота от батареек и горящая резина; будто там нашли конец все созданные человеком вещи.

– Мы не все вещи любим, – дрожащим голосом произнёс Джек, – а только особенные.

– И за что же, – продолжал Потерях, подбираясь ближе; его гигантская голова по размеру была больше всего Джека, а прожекторы светили так ярко, что Джек едва мог на него смотреть, – можно любить замызганного дешёвого Поросёнка?

– Он самый лучший и самый храбрый Поросёнок на свете, вот за что, – свирепо ответил Джек.

– Ты… ты меня любишь? – прошептал Рождественский Поросёнок.

Джек ещё крепче сжал его лапку и ответил:

– Да, люблю!

– Но… но Пок!

– Можно же любить не только одну вещь! – сказал Джек и, повернувшись к Потеряху, добавил: – Отпусти Рока, и Сломанного Ангела отпусти! Они не заслуживают того, чтобы их съели. Они никому не делали зла, никого не обижали! Отпусти нас всех домой!

Потерях запрокинул голову, разинул страшную пасть, в которой между блестящими клыками чёрным угрем лежал резиновый язык, и разразился хохотом. А потом устремил слепящие глаза на Джека и выкрикнул:

– Тебе что, мальчишка, никто не объяснил, кто я такой?! Я только беру, беру и беру! Сочельник почти закончился… – Потерях подкрадывался всё ближе, страшные зубы блестели бриллиантами в свете пламени, дыхание налетало порывами тошнотворного ветра. – Настаёт полночь, и с последним ударом часов ты останешься здесь навеки – и не будет у тебя надежды на возвращение. И тогда я тебя проглочу – и, может быть, после этого научусь любить вещи так же, как их любят люди!

Вдоль всех стен дешёвые нелюбимые вещи стонали, рыдали и тряслись в своих клетках:

– Не тронь мальчика! Не тронь мальчика!

– Просите за него? – ухмыльнулся Потерях, и прожекторы заскользили по клеткам, где затаились несчастные вещи. – Люди создали вас, выбросили и забыли – по их вине вы попали на Пустошь! Вы дешёвые, некрасивые, ваши хозяева ни во что вас не ставят! Радовались бы, что вам доведётся увидеть смерть человека, прежде чем я сжую и вас!

И тут Джеку в голову пришла мысль. Он понимал – может, уже слишком поздно, но никакого другого плана ему было просто не придумать.