Розовый Дождь

— Ты забываешься, Гастон! — раздался резкий окрик Жемчужно-Белой. — Ты всего лишь командующий армией, а Королева здесь — вот кто! — указала она на Фею. — Или ты забыл? Тебе приказали, а ты исполняешь приказ! Скажи спасибо, что тебя ещё в Цветы Забвения не упекли за все хорошее!

Гастон зашипел, карлик тут же бросился вон из шатра, предчувствуя беду. Но Фея среагировала мгновенно — взмыв в воздух, она встала между Гастоном и Ариэлью, сделала примирительный жест руками.

— Не сердись, Гастон, так было надо! Я, если честно, и сама не думала, что эти твари разовьют такую активность, с такой скоростью приближаясь к Авалону…  Да и потом — навыки, полученные твоими людьми, не пропадут. Нам потребуется помощь в конвоировании караванов с беженцами и прикрытии морских баз…

— Никакого прикрытия не будет! И беженцев не будет тоже! — прошипел Гастон, судорожно сжимая кулаки. — Мы сегодня же ночью пойдем в наступление!

— А если оно провалится и вас окружат? — раздался резкий окрик за спиной Феи.

— Мы прорвемся, отступим к Авалону и будем защищать его насмерть!

— Безумец! Глупец! Ты заведешь людей в могилу! — закричала Ариэль, не давая себе, впрочем, труда подняться с уютного диванчика.

— А ты…  а ты…  — Гастон не мог найти подходящих слов.

— Довольно! — резко сказала Фея. — Королева здесь я! И я решаю, кто и как будет поступать. Наступать Вам, принц Гастон, я запрещаю — это безумие…

Гастон зарычал, а на его глазах проступили слезы обиды и гнева.

— … но так уж и быть — защиту Авалона я поручаю Вам и наиболее подготовленным из Ваших бойцов. Все остальные уйдут сопровождать караваны, первые эшелоны которых отправятся этой же ночью. Вопросы есть???

— У меня вопросов нет, — сухо сказал Гастон, не опуская глаз. — У меня есть утверждения. От Авалона ни я, ни мои люди не уйдут ни на шаг, понятно? Авалон — святыня для нас! Авалон — город, построенный Великим Королем! Авалон для нас — все — и мы не сделаем ни шагу назад, понятно?!

Жемчужно-Белая тут же взмыла под самый купол шатра и хлопнула в ладоши. Над головой Гастона раздался хлопок и на него как снежинки зимой повалили розовые, одурманивающе пахнущие лепестки, но Гастон просто шепнул что-то под нос и лепестки, как и снотворный запах, унес из ниоткуда возникший ветерок.

— Я вам не кролик для опытов, — прошипел Гастон, а потом резко развернулся и, выхватив из ножен меч, резко рубанул по ткани шатра несколько раз — и вышел в проделанную дыру.

— Ах ты, негодяй! — взвизгнула Жемчужно-Белая, бросаясь вдогонку, но её взяла за руку Королева.

— Не надо, сестра! Он прав — сдавать Авалон нельзя.

— Это почему это? — возразила она.

— Интуиция подсказывает…  — почти прошептала Фея, смотря на свою собеседницу, но как будто бы и не видя её. — Эвакуируем слабых и беззащитных. Пусть в Авалоне останутся добровольцы.

— Тогда и я останусь здесь тоже! — вскрикнула Ариэль.

— И я…  И я останусь тоже! — кивнула золотистой головкой Королева.

3.

На огромном бывшем кукурузном поле яблоку негде было упасть. Оно все было заполнено тысячами тысяч мужчин — в форменных зеленых плащах с капюшонами за плечами, в форменных зеленых мягких куртках и штанах, с мечами у пояса, луками и арбалетами за плечами, с копьями и алебардами в руках. Все смотрели в одну точку и чего-то ждали, затаив дыхание — в дальнем конце поля стоял большой амбар, куда раньше ссыпали кукурузу. На его плоскую стеклянную крышу уже забирался могучий человек с длинными до плеч черными вьющимися волосами и белым лицом с воспаленными от бессонницы глазами. Человек этот был во всем черном, только плащ на его плечах сверкал серебристой белизной.

Наконец, человек встал, выдержал паузу, внимательно осмотрев собравшихся. Казалось, его взгляд останавливался на каждом, видел каждого насквозь, — и тяжел же был этот взгляд!

Потом он воздел руку и голос его, усиленный в тысячи раз магией, был услышан каждым: