Читаем Рубен – Ольга – Анна – Русудана полностью

В справке от 27 августа 1942 года за подписью заместителя директора Института физиологии им. И. П. Павлова АН СССР по научной работе Анны Васильевны Тонких (1886–1980), выданной для предоставления по месту работы в ЭПРОН, было написано, что Рубен Абгарович «эвакуируется из Ленинграда с учреждениями Академии Наук СССР». Эвакуации подлежали и члены его семьи – дочь и жена. При этом занимаемая ими жилплощадь в квартире 5 дома 63 по Каменноостровскому проспекту общей площадью 50 кв. метров бронировалась.

В справке, направленной в ЭПРОН в конце 1942 года из московского военного госпиталя, было указано, что у поступившего на терапевтическое отделение Р. А. Орбели диагностирован авитаминоз, истощение, правосторонний плеврит и миодистрофия сердца.

В апреле 1943 года полковник медицинской службы Морошкин подписал следующий документ:

СПРАВКА

Дана проф. Орбели Р. А. в том, что он с 28 ноября 1942 по 1 апреля 1943 г. находился на лечении в Центральном санатории Красной Армии «Архангельское» по поводу заболевания туберкулезом легких с наличием деструктивного процесса, туберкулезным полисерозитом, остаточными явлениями алиментарной дистрофии, артериокардиосклерозом, хроническим энтероколитом, часто обостряющимся ахилией.

За время пребывания в санатории состояние больного несколько улучшилось, но все же продолжает оставаться тяжелым. Больной нуждается в постоянном уходе, соответствующих гигиенических условиях и систематическом наблюдении врача-специалиста туберкулезного учреждения г. Москвы.

Лариса Георгиевна Кондратьева сохранила записку, написанную хирургом Петром Васильевичем Мандрыка, генерал-майором медицинской службы и главным врачом Центрального военно-морского госпиталя наркомата обороны, названного впоследствии его именем, в которой он указал, что у Рубена Орбели были диагностированы дистрофия и туберкулёз, осложнённый тяжёлым асцитом, то есть скоплением жидкости в брюшной полости.

После полуторамесячного лечения в больничной палате, где Рубен Абгарович находился некоторое время вместе с Ираклием Андрониковым (1908–1990), страдавшим заболеванием печени, его перевели в санаторий в Архангельском, а затем переселили в предоставленную в Москве квартиру по адресу: Чкаловская улица, дом 2, корпус 2, кв. 1.

Однако в апреле 1943 года Пётр Васильевич Мандрыка скончался, а спустя месяц, в ночь на 9 мая, в возрасте 63 лет умер и Р. А. Орбели. На похоронах, состоявшихся через три дня, несмотря на военное время, присутствовало немало народа, в том числе врач ЭПРОН Константин Павловский (1895–1948) и, разумеется, члены семьи, включая Леона Орбели, посетившего брата 8 мая за несколько часов до смерти.


Некролог Р. А. Орбели



Книга «Исследования и изыскания»


Через два года в некрологе с названием «Памяти ученого и борца» в журнале «Судоподъем» за № 1 (29), подписанном академиками С. Вавиловым, В. Комаровым, А. Крыловым и И. Мещаниновым, контр-адмиралом Ф. Крыловым, поэтессами Анной Ахматовой и Мариеттой Шагинян, капитаном 1-го ранга Н. Максимцом и другими, хотя в самом издании фамилии Ахматовой не оказалось, делом чести было названо стремление «помочь жене покойного в разработке и подготовке к изданию огромного научного наследия Р. А. Орбели», а в 1947 году в издательстве «Речфлот» тиражом 3000 экземпляров вышел сборник под названием «Профессор Рубен Абгарович Орбели. Исследования и изыскания. Материалы к истории подводного труда с древнейших времён до настоящих дней». В этом сборнике, являющемся сейчас библиографической редкостью, и были опубликованы статьи Р. А. Орбели по истории водолазного дела и подводной археологии, не все полностью законченные, а также фрагменты, которые, наряду с некоторыми из вышеупомянутых статей, должны были стать составляющими задуманной им серии монографий.

Часть вторая. Ольга – Анна – Русудана

Ольга

Её отцом был Владимир Васильевич Никольский (1836–1883), родившийся в семье священника, что во многом предопределило его жизненный путь. Пожил он недолго, но сделать успел немало: окончил духовную академию, в 1859 году стал титулярным советником, спустя три года – коллежским асессором, а в 1877-м – действительным статским советником.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное