Читаем Рубен – Ольга – Анна – Русудана полностью

Суббота 15 января 1905 г.

Ночью по возвращенiи

Мненiе извозчика от насъ: «Славную, баринъ, барышню закургоздили… Прiятная, разговорная. Дай Богъ и мне такую, Истинный Богъ!».

Но не бойтесь – я ему ничего не рассказалъ. Только согласился и пожелалъ ему исполненiя.

…Такъ и вижу, какъ ты ложишься и засыпаешь, улыбаясь, да, да?.. хочу, чтобы улыбалась всегда, всегда; чтобы всегда тебе было легко и хорошо, моя радость!

…У меня теперь есть такое богатство. Есть ли кто-нибудь богаче и счастливее?..

20 апр. 1905

Я поеду, по всей вероятности, въ Halle – въ 31 м. езды отъ Лейпцига…

Нравится ли Вамъ такая комбинацiя: Вы едете въ Лейпцигъ: Цендтъ и Оствальдъ – натурфилософiя?

Я предполагалъ еще такую: я – въ Тюбингенъ, а вы – якобы въ Гейдельбергъ, но эти города довольно далеко другъ отъ друга и неть скораго сообщенiя.

Такая поездка за границу оказывается выгодной и съ формальной – университетской т. зр. – прослушанiе семестра у знаменитости – достаточное условiе для продолженiя стипендiи, а это значить, что и след. зима – моя…

Рубенъ

Вечеромъ напишу, что узнаю.

Напишите сегодня о себе, очень прошу.

25 апр. 1905 1 часъ ночи

Какое дивное чувство я ношу въ своей груди! Я люблю тебя, я тоскую по тебе съ той минуты, какъ разстался с тобою сегодня, я жажду тебя снова чувствовать возле себя и лелею эту любовь, эту тоску, эту жажду и радуюсь, радуюсь, что есть все это у меня…

Ты жаждала любви, ты хотела полюбить, ты ждала любви и берегла свое чувство, и носила его въ себе, не отдавая никому, покуда не нашла кого хотела. И я жаждалъ любви… Я бросался къ каждой проходившей мимо меня женщине и любилъ ее всею данною мне страстью. Нет, не она, нет, и не эта! Мимо! Я спотыкался, я падалъ, я падалъ очень низко… я изнемогъ. Сердце мое излюбилось, я не могъ больше любить и въ отчаянiи проклиналъ свою участь… Отверженный! Рабъ, расточившiй вверенное благо! Нищий!

Я полюбилъ! Мне возвращено все мое! Я призванъ къ жизни. Встань, люби – живи!

…Я любимъ!.. Она это говорить… Не сама-ли она божественна, возродившая меня, поднявшая меня, заставившая меня чувствовать себя богомъ…

Мы, обнявшись друг съ другомъ, и улыбаясь всему ясному и светлому для насъ мipy, полетимъ и отдадимъ себя за то, что мы оба полюбили, лишь только увидевъ светь… Благодарю тебя, Создатель!

Рубенъ

11 мая 1908 года Рубен Орбели и Ольга Никольская вступили в брак, о чём свидетельствуют два архивных документа. Первый из них представляет собой приглашение на свадьбу:

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное