Рубикон Теодора Рузвельта

Романтический дух исканий и приключений пронизывает литературу викторианской эпохи: «Остров сокровищ» Р. Л. Стивенсона, «Затерянный мир» Конан-Дойла, «Остров доктора Моро» Г. Уэллса, «Книга джунглей» Р. Киплинга. Американская литература того времени совершала «открытие» собственного материка вместе с героями Марка Твена, Брета Гарта, Джека Лондона.

Одна из первых географических карт Южной Америки

В Соединенных Штатах не было недостатка и в реальных героях. Полярный исследователь Роберт Эдвин Пири пять раз пытался достичь Северного полюса — и пять раз был вынужден повернуть обратно: то незамерзающая открытая вода, то непроходимые торосы останавливали его. Еще в молодости во время одной из экспедиций Пири отморозил ноги — восемь пальцев пришлось ампутировать. Но ни этот несчастный случай, ни прочие многочисленные неудачи не могли сломить упорство американца.

Президент США Теодор Рузвельт (как частное лицо) финансировал новую экспедицию. Было выстроено специальное судно, которое Пири назвал в честь друга: «Когда пришла пора крестить корабль, на котором мы рассчитывали идти к самой недоступной точке земного шара, название „Рузвельт“ казалось единственно подходящим и напрашивалось само собой. Оно являлось воплощением силы, настойчивости, выносливости и воли к преодолению препятствий».

Теодор Рузвельт встретил в полярном исследователе родственную душу и, принимая Пири у себя в Ойстер-Бей, от души желал ему успеха, «если только это в пределах человеческих возможностей». В книге «Северный полюс» Роберт Пири сказал не только о себе, но и о подобных ему одержимых: «Мне было 53 года… я уже прошел период полного расцвета сил, и мне уже недоставало подвижности и жара юности. Я был в том возрасте, когда большинство людей предоставляют все, требующее напряжения сил, молодому поколению… Но раз за разом я устремлялся вперед, пока наконец не сбылась моя многолетняя мечта». 6 апреля 1909 года Роберт Э. Пири первым в человеческой истории достиг вершины планеты.

«Эта земля всякого подвергает испытанию, и кто его выдержит, тот останется цел, хотя многие и не выдерживают», — писал о Южной Америке немецкий авантюрист XVI века Филипп фон Гуттен. Он отправился на поиски мифических земель амазонок и сказочной страны Эльдорадо, несмотря на то, что доктор Фауст, знаменитый астролог и чернокнижник, напророчил ему печальную судьбу в Новом Свете. В 1540 году фон Гуттен в письме к брату сообщал: «Философ Фауст оказался прав, потому что дела наши идут из рук вон плохо». Проведя много лет в бесплодных скитаниях, пережив голод и лишения, он погиб от рук своих же собратьев-конкистадоров.

Со времен бесстрашных и жестоких испанских и португальских завоевателей Амазония с большой неохотой приоткрывала завесу над своими секретами. Все сведения о Южной Америке поначалу были строго засекречены. Ни одна книга не могла быть опубликована без строгой цензуры короля, святейшей инквизиции и колониальных чиновников с Пиренейского полуострова. Огромный континент, напоминающий своими очертаниями рог изобилия, рождал слухи и легенды о затерянных древних городах, богатых рудниках, неизвестных племенах и несметных сокровищах. За каждую из попыток приподнять покрывало Изиды и пройти в потаенные земли приходилось платить жестокую дань человеческими жизнями.

В анналах исследований бескрайних тропиков остался и русский след. В 1812 году российским послом в Рио-де-Жанейро был назначен академик Георг Генрих (Григорий Иванович) Лангсдорф. Помимо выполнения непосредственных дипломатических обязанностей, ученый намеревался исследовать неведомые районы Бразилии. Экспедиция «под Высочайшим покровительством» императора Александра I отправилась к истокам Амазонки. Помимо Г. Лангсдорфа в составе экспедиции были натуралисты, астрономы, художники и даже изобретатель велосипеда Карл Дрез. Встретив неисчислимые трудности и потеряв много людей, международная экспедиция была вынуждена повернуть назад, не выполнив основных задач. Сам академик Лангсдорф от перенапряжения лишился памяти и, хотя остался в живых, психическое здоровье не восстановил.

Полковник Рузвельт признавался, что вся его предшествующая бурная биография была лишь прелюдией к «главному путешествию в моей жизни». В Теодоре словно оживала пассионарность конкистадоров и первооткрывателей Америки. Он совершал собственное покорение Нового Света, но на сей раз «просвещенное»: вместо золота, сокровищ и власти оно должно было принести детальные географические карты, результаты геодезических исследований, образцы неизвестной науке флоры и фауны.

Дни шли за днями на Рио да Дувида, а лес все так же был погружен в странное молчание. Помимо вечного гудения москитов, до ушей путешественников только изредка доносился одиночный вскрик неведомой птицы или резкий треск падающего подгнившего дерева, а затем снова наступало безмолвие. Экспедиция Рондона-Рузвельта все более оказывалась во власти бразильской реки и неподвижного сумрачного леса, сторожившего ее.