Рубикон Теодора Рузвельта

Переход занял два с половиной дня. На рассвете 5 марта экспедиция вновь разместилась в своих загруженных челнах, чтобы отправиться вниз по реке. И не было большей радости для путешественников, чем тихая, сверкающая на солнце водная гладь. «Лес вдоль берегов становился все гуще», — коротко отметил в дневнике полковник Рондон.

«Мы не знали, сто или же восемьсот километров лежат впереди, — писал Теодор Рузвельт. — Мы не знали, будет ли течение плавным или нас встретят стремнины и водопады, или же мы закончим путешествие в болоте или внутреннем озере». Ответа на второй вопрос Рузвельту не пришлось долго ждать. В три часа следующего дня в головной лодке услышали характерный шум приближавшихся порогов. Вновь пришлось причалить к берегу, привязать лодки к деревьям и двинуться на разведку по узенькой тропке, проделанной в мангровых зарослях семейством тапиров.

Погрузка каноэ. Рузвельт справа

То, что увидели путешественники, могло привести в упадок духа кого угодно. Перед ними, растянувшись на более чем полкилометра, лежали две цепи порогов — гладкие красноватые скалы, сквозь которые с диким ревом прорывалась бурлящая вода. Это означало только одно — снова трудный путь в обход через джунгли.

Новый переход занял три полных дня. Каноэ, которые должны были стать надежным средством передвижения по воде, оказались на суше непосильной ношей, адовым трудом с натруженными до крови руками, натертыми от канатов спинами и растянутыми сухожилиями. Люди нервничали не только из-за потери времени и сокращавшихся запасов провизии, но и возможных повреждений челнов: во время первого же перетаскивания лодок волоком каноэ Теодора дало трещину, которая стала предметом постоянного беспокойства. Люди тогда жили одной надеждой: что преодолевают последние пороги на этой реке.

Кермит Рузвельт периодически отправлялся на разведку и однажды вернулся с охотничьими трофеями: крупной диковинной птицей и мелкой обезьянкой. Теодор распорядился отдать «тропическую индейку» на обед членам экспедиции, а сам удовлетворился мартышкой. «В первый раз за время пути я наелся», — отметил он в дневнике.

К несчастью, была и дурная весть: Кермит сообщил, что через милю их ждут новые, не менее опасные пороги. На совещании 10 марта 1914 года было принято трудное решение: выгрузить всю провизию на берег и попытаться провести пустые лодки через пороги. На эту операцию вызвались самые сильные и опытные из «комарадас». Бурная река вертела массивные каноэ как спички. Четырем из пяти лодок удалось благополучно пройти пороги, но последняя лодка разбились о камни. Управлявший ею гребец сильно поранил лицо об острую скалу, однако сумел выбраться на берег.

Проведя двенадцать дней на реке, экспедиция прошла всего семьдесят пять миль — в среднем менее семи миль в день. Преодоление последних порогов отняло столько сил, что полковник Рондон решил устроить привал сразу же после переправы. Продукты и снаряжение, перенесенные на спинах, благоразумно сгрузили подальше от берега. Но случившееся в ту же ночь не могло привидеться и в страшном сне. Далеко за полночь река Сомнения неожиданно вышла из берегов, а уставшие люди ничего не слышали из-за рокота порогов. Бурное и резкое течение сорвало с привязи и унесло две лодки.

Почти неделя ушла у экспедиции на сизифов труд переправы каноэ волоком. Каждая лодка представляла собой драгоценную часть снаряжения. За последнюю ночь экспедиция потеряла сразу две. В надежде отыскать хотя бы одну из оторвавшихся лодок была снаряжена группа индейцев. «Вскоре они увидели большое количество щепы и фрагментов, плавающих вокруг новой гряды порогов и разбросанных на берегу, — писал Теодор Рузвельт. — Дальше искать не имело смысла».

Оставшихся пяти каноэ было недостаточно не только для того, чтобы погрузить провиант, но даже для того, чтобы разместить всех людей. Вернуться назад они уже не могли, но и двигаться вперед не было возможности. Они застряли посреди бескрайнего тропического леса на скользких и коварных берегах неведомой реки.

Восхождение

13 сентября 1901 года гонец со срочной телеграммой нашел адресата в альпинистском лагере у подножия горы Марси, высочайшей вершины штата Нью-Йорк. Рузвельт с семьей проводил отпуск в глухих местах плато Адирондак, самого большого заповедника на территории Соединенных Штатов.

Горный массив Адирондак был одним из любимых мест отдыха молодого Теодора. Он восхищался его полноводными чистейшими озерами, изучал редкие растения, вел дневник полевых наблюдений. Но главной страстью его жизни были птицы. Не случайно первая научная публикация Теодора Рузвельта называлась «Летние гнездовья Адирондак». В ту пору автор был студентом второго курса Гарвардского университета.

Во время президентской компании осенью 1900 года случился очередной крутой поворот в рузвельтовской судьбе. Уильям Мак-Кинли боролся за второй срок пребывания в Белом доме. Конкуренцию ему в собственной республиканской вотчине мог составить не скрывавший политических амбиций популярный в стране губернатор штата Нью-Йорк, герой недавней кубинской войны.