Рубикон Теодора Рузвельта

В молодости астматик Теодор Рузвельт пренебрегал советами врача беречь здоровье, чтобы прожить дольше. В Дакоте во время долгих переходов его дважды сбрасывала лошадь, и ковбой Теодор в одиночку с трещиной в плечевой кости и сломанным ребром добирался десятки миль до ближайшего человеческого жилья. Однажды на охоте Рузвельт оказался на волосок от смерти, встретив гигантского разъяренного медведя-гризли. В другой раз он сорвался в пропасть и беспомощно висел на веревке несколько часов без надежды выбраться, а его компаньон, не в силах помочь, был готов пристрелить Теодора, чтобы прекратить его мучения.

С тех времен Рузвельт всегда брал с собой в походы пузырек с летальной дозой морфия и был готов его употребить в случае агонии. Мы никогда не узнаем, о чем говорили в ту жуткую ночь 29 марта 1914 года отец и сын. Их дневники умалчивают об этом. Дж. Черри, оставивший Рузвельтов наедине, слышал только первые фразы полковника: «Вы должны идти и выбраться. Я останусь здесь». Вероятнее всего, Кермит, получивший жесткое теодорово воспитание, смог в конце концов убедить отца, что не оставит в бразильских джунглях даже его бездыханное тело.

За тысячи километров от берегов Рио да Дувида двадцатичетырехлетнего Кермита Рузвельта ожидала невеста с приготовлениями к свадьбе. Все дальнейшее поведение Теодора говорило об одном: он должен спасать сына. На следующее утро полковник, к полному изумлению окружающих, самостоятельно поднялся и стал пробираться по узкой тропе вдоль каньона. Он шел медленно, хромая, покачиваясь, периодически задыхаясь. Пройдя милю до следующего привала, обессилевший Рузвельт просто лег на влажную землю.

Речная эпопея подходила к своей кульминации. Четыре полных дня ушли на проведение каноэ через водопады. Невероятные усилия Кермита и его инженерные способности спасли экспедицию от неминуемой гибели. И все же одна лодка, оборвав канаты, разбилась о камни. 1 апреля 1914 года экспедиция наконец преодолела каньон, но радости в лагере не наблюдалось: люди были слишком истощены физически и морально. На следующий день, 2 апреля, после всего двух миль плавания по реке, им встретился новый глубокий каньон с высокими отвесными стенами. Здесь они потеряли еще одну, пятую по счету, лодку.

Наступал предел человеческой выносливости. Все ссутулились точно старики, глаза, окаймленные темными кругами, смотрели из глубоко запавших глазниц. Их взгляд стал напоминать звериный. На высохших лицах пролегли глубокие складки и морщины. И все же впереди ждала еще одна трагедия.

3 апреля вся экспедиция растянулась цепью вдоль длинного каньона. Одни рубили тропу по краю обрыва, другие перетаскивали грузы, третьи, под руководством Кермита, сплавляли каноэ. Во время переноса грузов экспедиции Жулио де Лима был пойман за руку, когда вновь пытался украсть пару консервных банок. Кандидо Рондон не мог пожертвовать ни одним из членов экспедиции во время изнурительного перехода по скалам, поэтому вопрос о воровстве отложили до следующего привала.

Джордж Черри увидел, как де Лима, перенеся свою часть груза, подошел к сложенным винтовкам и взял одну. Это была обычная практика в экспедиции: «комарадас», заметив в зарослях дичь, пытались ее подстрелить. Через некоторое время в лесу раздался одиночный выстрел. Еще через несколько минут в лагерь прибежал «комарада» с криком, что Жулио убил человека.

Полковники Рондон (справа) и Рузвельт

Рузвельт, невзирая на температуру и боль в ноге, вместе с другими устремился к месту трагедии. На лесной тропинке лицом вниз в луже крови лежал один из ветеранов Рондона, сержант Пайшон, непосредственный начальник де Лимы, с которым у того не раз случались конфликты. Сам убийца бесследно растворился в джунглях.

Рузвельт послал Черри и других предупредить людей в оба конца каньона, а сам остался у тела сержанта. Никто не знал, с кем еще собирается свести счеты безумный де Лима. Подоспел полковник Рондон, который отрядил двух опытных солдат на поиски преступника. Им не удалось напасть на след де Лимы, но посчастливилось отыскать карабин, который убийца бросил во время панического бегства.

Поведение сошедшего с ума человека трудно просчитать, но даже безоружный де Лима мог вернуться в лагерь за едой или винтовкой и наделать немало бед. Работавшие с запредельным напряжением и с риском для жизни на скользких краях обрыва, члены экспедиции должны были постоянно оглядываться на окружающий их глухой лес. Вспоминая погибших Симплисио и Пайшона, каждый с тревожным ожиданием всматривался в вечерние тени джунглей, вслушивался в шорохи «зеленого ада». Река-убийца, жестокие аборигены или безумец в лесу — мрачная смерть, словно рыцарь Дюрера, неотступно следовала рядом ними.