Руда. Возвращение. Скрижали о Четырех

– Да воздастся нам за дела наши неправедные, со всей Твоей строгостью, но пощади души слабые наши – со всей Твоей милостью, да направь нас на Путь истинный, укрой от зла и искусов дланью Твоей милосердной, всеобъемлющей. Пошли нам покой в конце Пути нашего, у Калитки Дщери Твоей седовласой, как прошу я у Тебя покоя для хозяина приветливого капища, темных душ неприкаянных, в склепах до поры томящихся, для…

– Вы с ума сошли, Истерро! – подскочив, рявкнул маг, заглушая слова светлой формулы. – Какого черта вы тут творите?!

Монах резко вскинул голову, раздосадованный тем, что прервали обрядовую молитву, и изумрудное сияние хлестнуло из его глаз, хлынуло на мага, норовя поглотить, опутать, подчинить воле Рудознатца и бывшего Голоса его.

Я пытаюсь подарить им покой! – ударил в голову безмолвный приказ. – Не мешайте! Все мы, грешники, мечтаем о покое, все мы его получим по грехам и по трудам! Всю ночь я не сомкнул глаз, внимая мольбам о помощи, но теперь… Рассвет близок, теперь мое время, дозвольте же отмолить безвинно канувших, неправедно погребенных, дозвольте…

– Нет! – Эрей рыкнул так, что сонно таращившийся Викард, переводивший взгляд с одного на другого, подтянул ближе двуручник. – Не дозволю! Наводите порядок в Святой земле, а капища оставьте Тени! Это моя территория, не вам ее марать дешевой молитвой!

Смоляная душная лава ударила навстречу изумрудам, затопила, удержала, разорвала в клочья гипнотический приказ, опрокинула самого монаха, точно куклу, сбила с колен.

Маг стиснул зубы и кулаки, впившись ногтями в ладони, чтобы не гнать его дальше, вон, прочь, чтоб не добить безумца, посмевшего…

– Э! Э-ээ! – гаркнул что есть мочи Викард. – А ну прекратить мажьи схватки! Это вам не Аргосса дрянная, внешний мир, долго тут не протянете!

Эрей отступился сразу, будто пощечину получил. Даже щеку потер от полноты ощущений. Прав побратим! Нашел противника, придумал дело: со светлым драться по законам Аргоссы. Из-за чего? Княже упаси!

– Спасибо, – кратко бросил он инь-чианину и пошел умываться.

Вода в ручье текла ледяная, прозрачная, маг черпал ее горстями, пил, жадно, яростно, будто вода была источником всех его бед, и он стремился поскорее осушить этот источник. Вода слепила глаза, хотя солнце еще не открылось, играла невозможными бликами, заставляя то щуриться, то всматриваться до рези, до одури, вода ворожила. Казалось, дно много глубже, уходит слой за слоем до самого ада, и там, на дне – колышутся чьи-то лица, мигают губастыми рыбами, и тени скользят, тени, хороводы водят, руками-плавниками машут, и хочется нырнуть к ним, раствориться, поплыть… Утонуть взаправду, взахлеб…

Волчье чутье рвануло его из ручья, и в тот же миг знакомое когтистое копыто ударило в источник, еще раз, еще, столп пламени вскипятил отравленную воду, выпаривая взбунтовавшихся призраков.

– И тебе спасибо, тварюга, – улыбнулся коню Эрей, от безысходности раздеваясь и принимая горячую ванну. – Похоже, взялись за нас всерьез. Я уж думал, минует.

Вдоволь накупавшись, прогрев заледеневшую было душу, маг вылез на берег и, забыв накинуть рубаху, провел целькона по полю, натер бока остро пахнущей свежей травой, пустил в небо на промысел. Верная тварь всегда стояла на страже, оберегая ревниво и чутко, будто дитя. Неразумное и двуногое. Эрей завидовал коню, его точной реакции, его незамутненному восприятию мира, позволявшему видеть больше и дальше, без прикрас и глупой людской морали. Когда конь скрылся из виду, маг неторопливо оделся и пошел к друзьям.

На подходе к капищу Эрей услышал голоса. Эхо искажало их столь причудливо, столь изощренно, изобретательно гасило доступный разуму смысл, что окажись на месте мага сиволапый крестьянин, удрал бы, осеняя себя Чертою, без памяти, без оглядки.

– А я говорю: перестань на него давить! – бурчал разозленный Викард, и довольное эхо разносило по холмам: стань на… года… вить… вить… горю!

– Я не давлю! – отрезал не менее сердитый монах. (Да! Влю! Ловлю… еда… Явлю… даю…).

– Ага! Что еще споешь? Неужто сам не чуешь: чем сильней пригнешь, тем дальше улетишь. Это ж катапульта магическая, пнет – птицей себя возомнишь, пока лбом не треснешься. Эх, Бабник!

– Слушай, объясни, пожалуйста, в чем я не прав на этот раз. Здесь сотня неправедно погребенных, одна простенькая заупокойная молитва приведет это место в порядок, восстановит защитную ауру земли, устранит отрицательные флюиды, и можно будет снова пахать, и сеять. И…

– Вы умеете читать на древних наречиях, Истерро? – вместо разведшего руками инь-чианина спросил Эрей. – Простейшие руны заклятий?

– Читать-то умею, – вздрогнув от неожиданности, ответил монах, глянул через плечо. – Иногда получается их понять. А на камне есть руны? – через секунду оживился любознательный Бабник, подскочил, подбежал к алтарю. – Я смотрел и так, и эдак, даже прощупать пытался…

– Рановато для жертвы, – маг неодобрительно взглянул на солнце, торопящееся снять пояс Ясаны. – Впрочем, обойдемся и без крови. Мне нужен третий луч из-под пояса, побратим.