Рудная черта

Сыплются обломки. Тевтонское знамя и татарский воин уносятся вверх, исчезают где-то в низвергающихся потоках воды и в кромешной тьме, навалившейся после череды слепящих молний.

Но ещё миг спустя…

Ещё молнии.

И вновь видно. Всё.

И то, как…

Большое развевающееся белое с чёрным крестом полотнище и маленькая орущая, дёргающаяся в воздухе человеческая фигурка падают вниз. А следом — сложив крылья… догоняя, обгоняя… камнем, глыбой, обрушившейся скалой — устремляется в очередную атаку чёрный змей с чёрным всадником на спине.

Не удалось! Арканами — тоже не вышло! Затея провалилась!

Всеволод вскакивает на ноги, озираясь. Стоять трудно. От ровного дощатого настила уже мало что осталось. Весь пол смотровой площадки словно перепахан безумными оратаями. Под ногами — вздыбленные обломки досок, да обнажённые скользкие от дождя и несмытой ещё дождём крови округлые брёвна перекрытий. По таким не шибко-то поскачешь. Да и они тоже, наверное, не смогут долго выдерживать атаки крылатой твари. Значит, скоро вся верхняя площадка донжона будет разметена по брёвнышку, сброшена за заборало или обрушена внутрь. И что тогда?

— Наверх! Все наверх! — Конрад тоже уже на ногах. Ага, уцелел, значит. Только вот шлем-горшок со спины сорван, и невесть где теперь его искать. Да и нет времени для поисков: упыри перемахнули через крепостные зубцы. Кровопийцы — на башне! Конрад, однако, держится молодцом. Отдаёт нужные приказы и сам лихо рубит прорвавшихся тварей.

Всеволод тоже рубит упырей. Двумя руками. Двумя мечами.

Из раскрытого люка на разбитую площадку выскакивают защитники донжона. И с лестницы — сразу в бой, оттесняя нечисть.

Повезло. Оттеснили. Сбросили. Очистили пространство. В этот раз — да. Заняли прежние позиции и отбивают новые атаки снизу.

До следующей — которая сверху?

А после — снова снизу.

И опять — сверху.

И снизу. И сверху И…

И надолго ли их так хватит?

Вряд ли. Если ничего не измениться, обычным людям не под силу будет выстоять эту ночь.

А необычным? А нелюдям?

Всеволод вновь глянул вниз. Туда, где над крышами замкового двора метался чёрный змей с Чёрным Князем на спине, и где бушевало разлившееся по Стороже упыринное море. Только его сейчас интересовали не эти твари. Другие.

В лабиринтах крепости Всеволод выискивал мёртвую дружину Бернгарда.

Вон они! И ведь не только они! Не одни умруны там! Надо же, отряд Бернгарда по мере продвижения вперёд не уменьшается вовсе, а, наоборот — увеличивается, обрастая новыми примыкающими к нему воинами.

Всеволод начал понимать, что задумал магистр.

Глава 22

Бернгард вёл своих мёртвых рыцарей вдоль внешней северной стены к Серебряным воротам. Вёл упорно, настырно, сминая любое сопротивление на пути. Однако, не покидая при этом тесных проходов и укрываясь под крышами и нависающими карнизами от атак крылатого змея. Умруны то растекались по соседним улочкам, то вновь объединялись, но неизменно продвигались в одном направлении — слажено, спаяно, помогая друг другу, прикрывая друг друга.

У запертых ворот, куда так стремился Бернгарда, а также на примыкающих к надвратным башням стенных пролётах, окружённых нечистью, шла жестокая битва. Защитников здесь укрылось немало, и оборону они держали крепко. Тевтоны, русские дружинники и татары умело отражали натиск упырей, не особо подставляясь летающей твари.

— Мастер Бернгард хочет соединиться с привратным отрядом… — возле Всеволода вновь стоял Конрад. Едва глянув вниз, тевтон тоже верно оценил обстановку. — А по пути собирает тех, кого ещё можно собрать.

Мёртвая дружина продвигалась не спеша, но уверенно. Деловито прокладывала путь в сплошной массе упыриного воинства и почти не несла потерь. Что, впрочем, неудивительно. Не так-то просто потерять в бою однажды уже умершего воина. Пока совсем уж не разорвут такого в клочья — не потеряешь. А разрывать покойников, облачённых в серебро и серебром же пропитанных, кровопийцы Шоломонарии не успевали: клинки умрунов всё-таки разили податливую белёсую плоть быстрее, чем когтистые лапы крушили броню из белого металла.

Мертвецы шагали за своим магистром, как зримая чума, как неумолимый мор. Там, куда они ещё не дошли — кишмя кишели тёмные твари. Там, где они прошли, в струях дождя бурлила чёрная кровь и едва ворочалась додыхающая нечисть.

Серебряные умруны двигались по трупам от строения к строению расчищая дорогу, прорубаясь к окружённым, рассеянным, разбросанным по крепости, но уцелевшим ещё защитникам Сторожи. Вызволяя каждого способного к бою ратника, будь то тевтон, русич или татарин.

Сейчас мертвецы Бернгарда по воле своего Властителя спасали людей, чьей смерти жаждал иной Чёрный Князь и иные твари. Мертвецы освобождали то один островок сопротивления, то другой…

Вон там — освободили.

И там.

И там — тоже.

И там — ещё.