Рудная черта

А узкие проходы вокруг оказались очень даже грамотно завалены и забиты брёвнами и досками. А под ногами — вязкое месиво из грязи, чёрной крови, мёртвых упырей. А за завалами стеной стоят живые кровопийцы, не давая выбраться с опасного пяточка. И никуда теперь не денешься. Быстро — никуда. Спасительные теснота крепостного двора в одночасье стала ловушкой.

Вот какова была истинная цель столь яростной атаки на крыши! Не забросать противника обломками, а расчистить к нему путь и воспрепятствовать его отходу. Сбросить кровлю вниз, обратить её в баррикады. Нет, не слепая ненависть вовсе руководила Чёрным Князем, заставившим своего летающего гада крушить осиновую кровлю, а один лишь трезвый расчёт.

Ящер перестал кружить и завис на изрядном отдалении в воздухе, нечастыми широкими взмахами крыльев удерживая массивное тело на одном месте. Выпустив когти и угрожающе помахивая хвостом, дракон готовился к последней схватке. Седок заносил над головой чёрный изогнутый меч-серп. Медленно, не спеша. Видимо, всадник ещё раз прикидывал и просчитывал…

Достанет? Заденет? Нет?

Если пронесётся по-над самым краем разрушенных крыш — запросто может задеть. А уж как и чем — хвостом, лапой, клювом-пастью или длинным кривым клинком — это без разницы. Если Чёрный Князь и его змей кого задевают, то, как правило — насмерть.

Кое-кто из защитников крепости пятился к дверям и окнам ближайших построек. Но так спасутся единицы. Если вообще спасутся: в домах, наверное, уже полно упырей.

Впрочем… Голова дракона и голова всадника были обращены к Бернгарду и только к нему. Две пары глаз неотрывно следили за каждым движением магистра. Ну да… Властители сегодня уже столкнулись друг с другом на завале из трупов и испытали один другого, однако не закончили ещё своего противоборства.

Значит, следует ждать продолжения поединка?

И горе тому, кто попадёт между двух жерновов.

— Пригни-и-ись! — приказал Бернгард. — Всем пригнуться! Щиты — вверх!

Первыми приказ магистра исполнили умруны. Но и живые защитники Сторожи не особо медлили.

Упыри, видимо, тоже следуя безмолвной команде своего Князя — отхлынули и расступились, чтобы не путаться под драконьими лапами и хвостом.

Да, это будет жестокая схватка. Пешего с… не с конным даже — с летающим противником. Поединок, в котором у Бернгарда нет никаких шансов.

— Русич, отойди! — крикнул Бернгард. — Уйди, говорю! Не лезь на рожон! Кровь свою не лей!

Ах, да, кровь… Всеволод послушался. Отступил. Недалеко. Туда, где приметил двух старых знакомцев, на которых можно положиться.

Золтан и Раду стояли всего в полудюжине шагов от Бернгарда. У молодого шекелисского музыканта на левой руке висел большой прямоугольный щит. Простенький — доски, да грубая обивка из железа с серебром — изрядно посечённый упыриными когтями уже, но вполне ещё крепкий. С такими щитом обычно бьются в пешем строю орденские кнехты. Такими щитоносцы прикрывают стрелков. Такими удобно заслоняться от нечисти, когда её слишком много и правая рука не успевает рубить всех.

Хороший щит. Сгодится для задуманного.

— Эй, угры! — тихонько позвал Всеволод.

Услышали. Повернулись.

Он указал глазами на щит.

— Раду, опустите-ка это чуть пониже и держите крепче. Золтан, ты тоже возьмись за другой край. Как наступлю — поднимите меня. Разом. Резко. Быстро. Ясно?

Переглянулись. Поняли. Кивнули.

Бросили клинки в ножны.

Раду вынул предплечье из ремённой петли. Навалил щит на плечо и хребет, подпёр левым локтем, правой рукой взялся за верхний окоём.

Золтан поднырнул под противоположный край щита теперь уж, скорее, напоминавшего носилки. Пригнувшиеся, поднявшие один на двоих щит кверху, шекелисы ничем сейчас не отличались от прочих ратников. Всеволод тоже чуть присел, чтобы не выделяться из общей массы.

Всё готово. Только бы нога не соскользнула с мокрых исцарапанных досок, когда всё начнётся.

Ага, началось! Уже!

Змей летел на Бернгарда. Правда, на этот раз тварь не падала камнем, а скользила в воздухе, снижаясь аккуратно, по косой траектории. Как стрела на излёте. Но — не теряя, а лишь наращивая скорость.

Тёмная тень стремительно скользила в высверках молний над узкими, заваленными обломками и трупами проходами, над пригнувшимися человеческими телами, над поднятыми щитами, над направленными вверх клинками и копейными наконечниками.

Длинный хвост с тяжёлым шипастым наростом чуть покачивался, готовый нанести единственный сокрушительный удар.

Раскинутые крылья разбивали и рассеивали в водяную пыль тугие дождевые струи. Крылья едва не касались сломов и сколов на порушенных крышах.

А вот…

Ч-щ-щорк!

Всё же коснулись. Зацепились за небольшой выступ разбитых стропил. Полетели вниз брусья и доски. Дракон чуть двинул крылом, чуть поднялся. Совсем чуть-чуть. И — дальше. И — быстрее.

К-щ-щакх! К-щ-щакх!

А это уже не кусок разбитой осиновой кровли. Это обломилось два копейных ратовища, выставленных навстречу ящеру подобно рогатинам на медвежьей охоте.

Дзьёнь-нь-нь!

А это — вылетел из чьей-то ладони клинок, клюнувший снизу тугое чешуйчатое подбрюшье. И, увы, не пробивший чёрную шкуру.

Вш-ш-ших!