Рудная черта

А следом за мечом — полетела и сорванная когтистой лапой голова смельчака. Прямо в шлеме-горшке сорванная. Обезглавленное тело в белом плаще с чёрным крестом медленно оседало наземь.

Хр-р-рясь!

А вот длинные когти крылатой твари подцепили и вырвали чей-то щит. Вместе с рукой. Покалеченный воин с воплем отлетел в сторону.

Летающий гад, казалось, не замечал этих мелких досадных помех, встречавшихся на пути и не способных его остановить. Не сбавляя скорости, не меняя направления движения, змей нёсся к Бернгарду.

Магистр ждал. Он стоял во весь рост над согбенными спинами и поднятыми щитами. Широко расставив ноги. Без щита. Обоими руками обхватив рукоять длинного рыцарского меча.

Да, сейчас они достанут друг друга, эти два тёмных Властителя. Вне всякого сомнения — достанут. Только тот, что наверху достанет до головы того, который внизу. А нижний, в лучшем случае — лишь до брюха чёрного ящера. И ещё не факт, что пропорет.

Сколько осталось до столкновения?

Миг?

Два?

Глава 25

— Давай! — Всеволод прыгнул на щит.

Почувствовал резкий толчок снизу — это шекелисы ладно, в четыре руки вздёрнули щит Раду кверху. Всеволод тоже оттолкнулся, ловя и множа инерцию.

Нога не соскользнула. И…

Прыжок. Вперёд и вверх.

Наперерез крылатой твари.

Он вовсе не пытался закрыть собой Бернгарда. Глупо это, да и невозможно. Замысел был другой.

Всеволод подлетел, подброшенный щитом и силой собственных мускулов, под толстое чёрное крыло. На мгновение оказавшись вровень с драконом.

Мир вокруг замер. И один краткий миг, казалось, тянется без конца.

«Из-за крыла Чёрного Князя не достать!» — быстрее молнии промелькнула первая мысль.

«Значит — рубить змея!» — вдогонку за ней — вторая.

Он ударил в прыжке с обеих рук. Обоими мечами. Что было сил. Целя в отсвечивающий мокрой чернотой бок твари. Туда, где кровоточила глубокая рана. Где клинок Бернгарда уже раздвинул и взломал прочную чешую.

Прежде чем два меча обрушились на змея, над головой Всеволода что-то прогудело. Но — поздно. Но — бесполезно. Видимо, заметивший дерзкого прыгуна Властитель, тоже попытался до него дотянуться.

И — тоже помешало крыло.

А потом…

Звон, скрежет.

Сильно и больно отдаётся в руках. Так бывает, когда рубишь со всей мочи что-то вовсе уж неподатливое, неразрубаемое.

Драконий взрык.

Блестящая бочина летающего ящера слегка прогибается под клинками. И…

И — только-то!

Увы, два мощных удара не пробили даже уже надорванную шкуру. Мечи Всеволода не расширили и не углубили рану. Но всё же качнули атакующего дракона, оттолкнули змея чуть в сторону. Заставили ещё раз чиркнуть крылом по разбитой крыше. Вынудили Чёрного Князя, забыв о поединке, спешно выравнивать полёт. Не дали сходу накрыть Бернгарда. А уж тевтонский магистр не упустил своего шанса.

Всеволод ещё падал наземь, когда магистр, пригнувшись, сам кинулся под дёрнувшуюся в воздухе крылатую тушу. Ещё мгновение — и Бернгард резко, с глухим выдохом распрямившись, выбросил вверх руку с мечом.

Остриё клинка коснулось чёрного подбрюшья. И — невероятно! — вошло в него, уверенно раздвигая и рассекая толстые чешуйчатые пластины. Вспарывая несокрушимую броню под отчаянный рёв твари, с лету напоровшейся на сталь с серебром.

Сложная гамма чувств и эмоций захлестнула Всеволода в ту секунду. Надо же! Сам-то он не смог. Хотя рубил змея от души, с плеча, с обеих рук. Ни он не смог, ни кто-либо другой. А вот Князь-магистр — сумел. Всего лишь подставив меч под чёрное брюхо, да наподдав тычком снизу. Неужели Бернгард настолько сильнее и ловчее? Э-э-э, нет, что-то тут было не так.

Потом неуместную зависть и смутные сомнения вытеснила мимолётная радость. Победа?! Повержен всё-таки проклятый ящер?!

А после завидовать, сомневаться и радоваться стало некогда. Это была ещё не победа! Не полупобеда… И даже не четвертьпобеда. Ранена ведь только крылатая тварь. Пусть ранена тяжело, пусть — смертельно. Но всадник-то — невредим. И, кажется, всадник ещё не утратил власти над издыхающим драконом.

Ревущая — жутко, страшно ревущая — нечисть не упала. Заметалась над разбитыми крышами. Окатила стоявших внизу водопадом тёмной крови — холодной, как струи дождя и смрадной, как яма для нечистот. Из вспоротого брюха толстыми змеями вываливались и провисали между дёргающихся лап жирные склизкие и блестящие потроха.

По своей ли воле, или понуждаемый наездником, гад тяжело взмахнул крыльями, стремясь взмыть повыше, подальше, поскорее. Однако, тварь не успела подняться на безопасное расстояние. Бернгард, крутанувшись на месте, нанёс второй удар — вдогонку. Самого дракона задеть магистр уже не сумел, но свисавшие будто из прохудившейся котомки кишки — полоснул-таки остриём меча.

Тугие, путанные, скрученные кольца опали и обвисли чуть не до земли. Дракон уже не ревел — хрипел и стонал. Вот только те хрипы и стоны звучали не тише громовых раскатов.