Рудная черта

С яростным гортанным кличем за раненной нечистью метнулся Золтан. По обваленным стропилам, как по мосткам, взбежал на разбитую крышу. Прыгнул… Отчаянный сотник шекелисской заставы — клинок в ножнах, обе свободные руки разведены в стороны — влетел в болтающиеся под рассечённым брюхом влажные связки потрохов, вцепился латными перчатками в склизкую плоть. Пытаясь то ли задержать змея, то ли вскарабкаться к разверстому кровоточащему чреву и добить тварь, то ли попросту вырвать клок требухи побольше.

Змей поднял смельчака над крышами. Кожаные с металлической отделкой боевые перчатки всё-таки не удержали Золтана. Руки соскользнули. Шекелис сорвался. Упал, к счастью, не на землю — на мягкую кучу порубленных упырей. А упав — тут же вскочил на ноги, грозя кулаком и что-то крича вслед улетающей твари.

Стенающий дракон продолжал отчаянно лупить крыльями по воздуху. Разворачиваясь. Унося всадника из вражеской цитадели. Да, змей, определённо, издыхал, но ещё летел. Пришлый Шоломонар не хотел оставаться пешим в тесном лабиринте чужой крепости и гнал своего ящера прочь. Пьющий-Властвующий торопился выбраться наружу — за стены, за ворота. Пока ещё было на ком выбираться.

За Властителем отходило и его воинство. Так же медленно и в точности по такому же маршруту, которым следовал он сам. А ведь никогда прежде кровососы не отступали до рассвета. Впрочем, это ведь было и не отступление вовсе. Тёмные твари, следуя воле своего Князя, попросту прикрывали его. На тот случай, если издыхающий змей всё же упадёт прежде, чем покинет Сторожу.

Змей летел тяжело, низко, медленно, неуклюже. Из брюха текло и сочилось. Выпущенные кишки неподъёмным грузом волочились следом, касаясь осиновых крыш, и от этого раненая нечисть обессиливала ещё больше.

— Стрелы! — зычный голос Бернгрда пронёсся над замком. Тевтонский магистр умел при нужде реветь не хуже дракона. — Бей его стрелами! В брюхо! В рану!

Не меньше дюжины оперённых смертей полетело вдогонку с разных концов крепости. С крепостного двора, со стен, с башен. Короткие арбалетные болты, длинные татарские стрелы…

Краем глаза Всеволод увидел Сагаадая на разбитой крыше. Сабля степняка лежала в ножнах. В руках юзбаши — подобранный где-то лук, на плече — чей-то полупустой колчан. Стрелы срываются с тетивы одна за другой.

Пара-тройка увязли в переплетении свисающих внутренностей. Ещё две бесследно исчезли в распоротом животе летающего ящера. Однако и это не сбило дракона.

Необычайно живучий змей больше не сотрясал воздух раскатистым утробным стоном. Видимо, берёг остатки сил, для последнего рывка. Ему ещё предстояло перевалить через стену. А земля неродного мира неумолимо тянула нечисть вниз.

Взмах больших, но быстро слабеющих крыльев. Ещё взмах, ещё…

Чёрная туша с путанным хвостом потрохов тяжело приподнялась над заборалом.

Приподнялась и…

Связки болтающейся требухи захлестнули надколотый каменный зуб, зацепились за настенные рогатки, поставленные между бойниц, запутались в густых защитных шипах, прикрывавших стены снаружи, обвились вокруг поворотной платформы небольшого порока.

Треск.

Сорвался с подставки и слетел с боевой площадки камнемёт.

Звон.

Опрокинулся тяжёлый котёл, выплеснув на стену неиспользованную горючую смеси вперемежку с дождевой водой.

Змей забился над стеной, как птица на привязи.

Да, жгуты из своих же кишок — это не татарский аркан. Это — куда как серьёзнее.

Но на змее по-прежнему восседал Властитель. Пьющий-Властвующий. И его власть над крылатой тварью была столь же безгранична, как и над упыриным воинством.

Вероятно, пришлый Господарь повелел дракону продолжать путь, не взирая ни на что.

И дракон продолжил…

Ещё один взмах крыльев, отнявший последние силы.

Рывок.

Изрядная часть вываленных наружу кишок осталась на стене.

Летающий змей, освободившись от пут и тяжкого груза под чревом, на миг взмыл, было, вверх, но, качнувшись в сторону, неловко зацепил крылом башню, завалившись на бок и камнем… глыбой рухнул обратно на стену.

Снёс пару каменных зубцов. А всё же перевалил через преграду, как было приказано.

Да, тяжёлая драконья туша исчезла по ту сторону внешних стен Сторожи. Но наездник не удержался на чешуйчатой спине ящера. Чёрный Князь слетел с разбитого седла-скамьи и упал по эту сторону.

Шоломонар грохнулся со стены, покатился под широкий навес над пустующей коновязью.

Там и остался.

Глава 26

Наверное, упыри смогли бы прикрыть своего Властителя, но к объединившимся отрядам Всеволода и Бернгарда вовремя подоспела помощь. По тёмным тварям неожиданно ударили защитники ворот. Та самая привратная стража, к которой так упорно пробивался Бернгард, покинув стены и башни, навалилась на нечисть с тыла. Ряды кровопийц рассекли, раскололи, раздвинули с двух сторон.

Добрались до павшего Шоломонара.

Чёрный Князь в чёрном доспехе, впрочем, уже стоял на ногах, как ни в чём не бывало. Он занял позицию под навесом у крепостной стены, укрытый от дождя и нападения сзади. В одной руке — изогнутый серп-меч, в другой — помятый щит. Враг не отступал: некуда было. Он приготовился к драке.