Рудная черта

— Кровь? — Всеволод поднял брови. — Опять кровь?

— Опять. Оба наших мира стоят на крови, они ею разделены и ею же скреплены. Кровь Пьющего-Властвующего, да будет тебе известно, обладает множеством магических свойств.

— Уже известно, — буркнул Всеволод.

— Только одной кровавой магии всегда противостоит другая…

Всеволод мотнул головой. Путано как-то всё получалось. И непонятно пока, к чему вообще клонит магистр.

Бернгард объяснял дальше:

— Любое оружие — будь то металл или коготь — единожды смоченное в крови одного Властителя, легко разрушает защиту, скреплённую кровью другого. Это как… ну, как мгновенная холодная закалка. Её используют… иногда… перед важной битвой… Сегодня вечером я по давней традиции Пьющих-Властвующих омыл свой клинок своею же кровью. Это помогло мне пробить чешую боевого Летуна и рассечь доспех его хозяина.

Ох, неубедительно…

— А мне? — глядя исподлобья, спросил Всеволод. — Что помогло мне? И — Сагаадаю?

— Полагаю, остриё твоего ножа сначала коснулось крови Властителя, запятнавшей его доспех, а уже затем — его брони. Как и стрелы Сагаадая. Вот — единственное объяснение.

Что ж, может быть, может быть… Всеволод хорошо помнил: в тот момент, когда он наносил отчаянные слепые удары засапожником, упыриный Князь, действительно, был перемазан кровью с ног до головы. Так что да… сначала кровь, потом чёрные латы.

— Ты всё узнал, что хотел, русич? — вывел его из задумчивости голос Бернгарда.

— Нет, — угрюмо отозвался Всеволод. — Самого главного я ещё не знаю. Что нам теперь делать дальше?

Бернгард криво усмехнулся:

— Есть лишь два ответа на твой вопрос. Первый: оставить всё как есть и остаться в крепости самим. Быть может, мы и продержимся тогда ещё одну ночь. А если из Мёртвого Озера в ближайшее время не выйдет новый Властитель, — возможно — пару ночей. Или все три. Только, знаешь, я бы не очень на это рассчитывал. Раз уж через границу миров смог переступить один Пьющий-Властвующий, значит, через Проклятый Проход скоро прорвутся и другие.

— А каким будет второй ответ на мой вопрос? — Всеволод пытливо смотрел в глаза Князю-магистру.

— Отправиться к Мёртвому Озеру, — быстро проговорил Бернгард. — Закрыть Проход.

— Ну, так чего же мы медлим? — Всеволод рывком поднялся с лавки.

Бернгард и бровью не повёл.

— Ну… во-первых, ты ранен.

— Я чувствую себя гораздо лучше. Рука не болит и уже может управиться с мечом.

— И всё же тебе нужен покой, иначе рана откроется и…

— Плевать! — процедил Всеволод. — Не откроется!

— А если? Всё же? Другой такой крови, как у тебя, у нас нет.

— Ничего! Перевяжем, перетянем, остановим… — Всеволод говорил взволнованно и напористо. На бледные щёки возвращался румянец. — Другого шанса может не быть! Если при следующем штурме нас перебьют… Нужно торопиться… сейчас… пока солнце…

— Пока солнце — у нас всё равно ничего не выйдет, русич, — Бернгард отвёл глаза.

— Почему нет? — нахмурился Всеволод. — Кровь Изначальных — есть. Слова, запирающие рудную черту, — известны. Чего ещё надо?

— Ночь, — негромко, но отчётливо прозвучал ответ Бернгарда. — Я уже говорил тебе о том, что мёртвые воды расступаются тогда когда два разных обиталища единятся одной тьмой.

Всеволод молча кивнул. Да, было такое. Ещё в день их первой встречи.

— А знаешь ли ты, что объединяющая тьма — наипервейшее и необходимое условие, чтобы размыкать и смыкать границу миров?

Всеволод покачал головой. Об этом ему ещё не рассказывали.

— Ну, так знай, — невесело усмехнулся магистр. — И делай выводы.

А вывод, собственно, один. Простой, очевидный, лежащий на поверхности. При свете солнца на Мёртвом Озере им делать нечего.

— Без неё, без единящей тьмы, ни Изначальная кровь, ни Изначальные слова не стоят сломанного наконечника стрелы. Днём мёртвые воды не пропустят через себя ни то, ни другое. Днём эти воды не раздвинуть, и не обнажить дна с древней кровавой чертой. Для тёмных заклинаний нам дана тёмная ночь, русич.

Ну да, всё верно. Величка и Эржебетт тоже ведь вскрыли рудную черту не днём, а ночью.

— Но если добраться до озера засветло и дожидаться заката там, на берегу? А как стемнеет — сразу…

Бернгард с сожалением развёл руками:

— Тоже не получится. В тот момент, когда можно будет закрывать проход, мёртвые воды разверзнутся. Причём, на том самом месте, где в древней черте зияет брешь и куда должна попасть твоя кровь. Нам придётся спускаться на дно самим. Идти через толпы рвущихся в этот мир Пьющих. Их будет много. Очень. И, скорее всего, с ними будет Властитель. При всём желании мы не сможем преодолеть этого напора. Нас сомнут на берегу. Нет, русич. Лить сильную кровь и говорить сильные слова следует так, чтобы никто не мешал.

— Тогда что? — в горле у Всеволода стало сухо, как в ковыльной половецкой степи. — Что ты предлагаешь, Бернгард?