Рудная черта

— Спрашивай — время есть, а мне уже скрывать нечего, — улыбку, скользнувшую по устам магистра, открытой, впрочем, можно было назвать лишь с большой натяжкой. — Что тебя интересует?

— Та тварь, которая кружила сегодня ночью у нас над головой. А ещё больше — всадник, что управлял ею. Он…

Всеволод сделал многозначительную паузу.

— Не прикидывайся, будто ничего не понял, русич.

— Он — Чёрный Князь? Господарь? Нахтриттер? Шоломонар? Балавр?

— Пьющий-Властвующий, — утвердительно кивнул Бернгард.

— Как ты?

— Как я.

— Однако, вы не очень-то с ним схожи, Бернгард. Я, конечно, не видел, какая плоть укрыта под чёрным доспехом того Князя, но я разглядел его зубы под забралом. У людей такие зубы не растут. У тебя я их тоже пока не вижу.

— Ничего удивительного, русич. У него не было ни времени, ни желания учиться скрывать свою истинную суть под человеческим обличьем. У меня — было. Он не так долго пробыл в этом обиталище, как я.

— Или не так много испил здешней крови?

— Ты хотел спросить о чём-то ещё? — левая щека Бернгарда чуть дёрнулась.

— Хотел. О крылатом змее.

— Это летун, — хмуро сказал Бернгард. — Так будет правильнее. Так ближе к его истинному названию.

— Кто он? Что он?

Бернгард пожал плечами:

— В твоём мире водится всякая живность. Почему ты решил, что в моём её нет? Летун — самое сильное, опасное и злобное, а потому — и самое подходящее для войны существо, из тех, что рождались под тёмным Покровом. Даже Властитель в бою один на один далеко не всегда сможет одолеть такого противника. Но именно по этой причине при каждом Властителе есть свой Летун.

— Вы что приучаете этих тварей? Объезжаете, как диких степных жеребцов?

Честно говоря, Всеволод плохо представлял, как такое возможно.

— Летун слишком свиреп, его невозможно приучить, — покачал головой Бернгард. — Летуна покоряют другим способом. Опасным, но надёжным. Властитель находит его логово и вступает в поединок. В бою он даёт Летуну ранить себя и испить своей крови. Чтобы после повелевать им через неё.

— Через неё? — недоумённо переспросил Всеволод.

— Таков древний и непреложный закон: тот, кто однажды прольёт и вкусит кровь Властителя, становится её рабом. По истечении определённого времени, конечно. Но когда это всё же происходит…

— Что тогда? Получается ещё один… Исполняющий… Летающий?..

— Нет, — Бернгард качнул головой. — Не совсем так, вернее, совсем не так. Тут другое. Пьющий-Исполняющий — испитый оборотай. Он утрачивает себя полностью и полностью перерождается, целиком обращаясь в безмозглую машину. Кровь Властвующего гонит по его жилам лишь холодный Ток тёмного Покрова, заменяющий жизнь. Летун же, кровь которого малопригодна для употребления в пищу, продолжает жить, остаётся собой и… в то же время является частью другого. Он не может противиться воли Властвующего, чью кровь пролил и отведал. Кроме того, он становится глазами и ушами своего хозяина. Всё, что видит и слышит покорённый Летун, видит и слышит его Властитель. Так что таких Летунов можно использовать не только для боя, но и для разведки. С их помощью удобно наблюдать за врагом.

— То есть эти твари… крылатые змеи… Летуны, оставаясь живыми… прежними, больше не принадлежат себе.

— Да.

— Это ещё хуже, чем быть просто Исполняющим.

— Возможно.

— Кровь Чёрного Князя — коварный и опасный напиток, — заметил Всеволод.

— Ты прав, русич, — серьёзно кивнул Бернгард.

Слишком даже серьёзно на взгляд Всеволода. Чересчур. Такая серьёзность — на грани тревоги. А быть может, и страха.

— Интересно, а если не Летун, а Властитель прольёт кровь другого Властителя и выпьет её… — не закончив фразы, Всеволод вопросительно посмотрел на магистра.

— Такого не будет, — хмуро ответил тот. — Пьющие-Властвующие убивают, но не испивают друг друга, ибо кровь одного для другого станет отравой, от которой не убережёт никакая броня.

Что ж, ясно. С этим — ясно. Но пришло время прояснить и ещё один вопрос.

— Кстати, о броне, Бернгард, — прищурился Всеволод. — Чёрную чешую летающего змея и доспех Властителя, почему-то не брали мои мечи.

— А эту чешую и этот доспех вообще мало что берёт, — глухо отозвался Бернгард. — Это — особая броня, замешанная на тёмном Покрове и креплённая кровью Пьющего-Властвующего.

Видимо, возможности крови Чёрного Князя были поистине неисчерпаемыми.

— Такая броня наковывается на шкуру Летуна и на кожу Властителя холодной магической ковкой, — продолжал магистр. — Она ещё не успела размякнуть под светилом этого мира и потому её может сокрушить не всякая сила.

— Бернгард, а в чём сила твоего меча? — спросил Всеволод. — Почему он пробил драконью чешую и доспех Чёрного Князя, от которых отскочили мои клинки?

Наплечники Бернгарда чуть шевельнулись. В ответе магистра послышалось то ли скрытое раздражение, то ли глубоко запрятанная ложь:

— Я же говорю тебе, русич: это очень крепкая броня. И одолеть её дано не каждому.

Всеволод криво усмехнулся. Это как же понимать? Что его удары настолько немощны?

— Ну тогда скажи, в чём сила моего ножа? И стрел Сагаадая? Они ведь тоже пробили латы Чёрного Князя.

— В крови, — коротко и не очень охотно ответил Князь-магистр.