Рудная черта

Другие планы? Значит, всё пережито, пройдено и преодолено впустую. Не для того, чтобы остановить Набег? А для чего же тогда? Впрочем, не важно. Важно, что — «другие планы».

— Ты! — Всеволод кинулся на Бернгарда.

И плевать, что нет оружия. Есть руки, которыми ещё можно швырнуть ненавистного магистра в мутные мёртвые воды.

Два исцарапанных щита в отделке из белого металла сомкнулись перед Бернгардом. Два умруна заслонили своего Властителя. Всеволод больно ушибся, о жёсткую преграду. Щиты отбросили его назад. А уже в следующий миг два других мертвеца заломили ему руки за спину. Ловко, быстро, сильно — до хруста в вывернутых суставах.

Всеволод забился, рыча, как раненный зверь, пытаясь освободиться и оттолкнуть умрунов. Бесполезно!

— Успокойся, русич, — холодно посоветовал Бернгард. — Иначе тебе переломают руки. Мне-то, признаюсь, твои руки ни к чему.

— Мерзавец! Проклятая нечисть! Тёмное отродье!

Бернгард трижды кивнул. Молча, словно соглашаясь. Затем, указав взглядом на разорванную кровавую черту, повелел умрунам:

— Очистить проход. Как сделаете — возвращайтесь ко мне.

Остатки мёртвой дружины — с десяток рыцарей, не более — послушно переступили границу миров. Шагнули в зияющую брешь. Исчезли в зеленоватой мгле.

За рудной чертой вновь взвыли упыри. Всеволод отчётливо слышал — там идёт бой. Или избиение. Начиналась чистка…

В Проклятый Проход вошли все умруны, кроме тех двух, что удерживали пленника.

Всеволод покосился назад. А что сзади? Изгиб разверзшихся мёртвых вод, плотный туман, да сгущающиеся сумерки.

— Оттуда помощи тебе ждать не стоит, — ухмыльнулся Бернгард. — Не думаю, что на берегу, кто-то мог уцелеть. Слишком много там было Пьющих и слишком мало людей. К тому же и людишки-то все обычные — из плоти и крови.

Людишки, значит… В тоне Бернгарда сквозило явное, ничем не прикрытое пренебрежение.

— Там было солнце, — напомнил Всеволод.

— Было. Но это ничего не значит. Даже под солнечными лучами Пьющие должны были смести заслон и сбросили его в мёртвые воды.

— Ты много болтаешь, Бернгард! — процедил Всеволод.

— Разве? А мне казалось, я всего лишь коротаю время за приятной беседой, пока мои серебряные рыцари расчищают для нас проход между мирами.

Бернгард покосился на брешь в кровавой черте. Прислушался. Вой и визг на той стороне быстро удалялись. Всеволода держали по-прежнему крепко. Не вырваться…

— Вряд ли это надолго затянется, — продолжил Бернгард. — Пьющие остались без хозяина, и сражаться с моими рыцарями им сейчас смысла нет. Как только их отгонят подальше, мы войдём и продолжим. Нам никто больше не помешает. Ни с той стороны, ни с этой.

Продолжим что? Не помешает в чём?

Да, его крепко держали за руки, но рта пока не закрывали.

— Ты мне лгал, Бернгард! — прохрипел Всеволод. — С самого начала лгал. Для чего тебе понадобилась моя кровь? Для чего тебе кровь Изначальных, если ты не собираешься закрывать рудную черту?

— Я не лгал, — покачал головой магистр. — Просто не открывал всей правды. Но теперь можно. Да, ты потомок древнего рода. Да, в твоих жилах течёт частичка сильной крови. Но твоя кровь гораздо сильнее, чем ты думаешь. Твоя кровь — не просто кровь Изначальных. Это хорошо почувствовала Эржебетт. Поэтому, презрев опасность, Любящая и пошла за тобой в мой замок.

— Объясни!

— Ты — обоерукий.

— И это всё?

Всё твоё объяснение, Бернгард?

— Обоеруких воинов я встречал и прежде, — продолжал магистр. — По большому счёту любого толкового ратника можно обучить бою двумя руками. Но у него непременно будет рука, которая бьёт сильнее и рука, которая бьёт слабее. У тебя не так. Одна твоя рука ни в чём не уступает другой. Ты из тех, кто с самого начала рождён для обоерукого боя. Кто, будучи одним человеком, сражается как два. Такое встречается редко. Но о таком говорит легенда, забытая в твоём мире и ведомая лишь немногим Властителям моего.

— И что же рассказывает эта легенда? — спросил Всеволод.

— А ты подумай сам, — улыбнулся Бернгард. — Две руки, разящие в бою, как одна. Две руки одного тулова — одинаково сильные, одинаково ловкие и ни в чём не зависящие друг от друга. Это тебе ничего не напоминает?

— А что ЭТО должно мне напоминать?

Всеволод ничего не понимал. Он привык воспринимать свою обоерукость, как нечто само собой разумеющееся и никогда прежде не задумывался о её природе.

— Два обиталища, соединённые одной границей и одним проходом, — ответил Князь-магистр. — Они столь же независимы и самостоятельны, как твои правая и левая руки.

Всеволод вскинул голову.

— Хочешь сказать, я имею что-то от каждого из них?

— Ты догадлив, русич, — похвалил Бернгард. — Твой род берёт начало из двух разных миров. В твоих жилах течёт Смешанная кровь.

— Но каким образом? Людское и тёмное обиталища враждовали с начала времён!

— Враждовали? С начала? — Бернгард скривился. — Возможно, так тебе было сказано, но это вовсе не значит, что так было на самом деле.

— А как? Как было?

— Не требуй от меня невозможного. Об этом сейчас не знает никто.

— Но твои хваленные легенды!

— Легенды тоже рассказывают не всё. Они слишком стары. Они донесли до нас немногое.

— Например?