Рука Оберона

— Да, я это понимаю. И Рэндом, и Ганелон описали мне ваше путешествие к месту настоящего Лабиринта. Знаю я и о повреждении, которое вы там увидели. Я начинаю понимать некоторые события и связывать их.

— Ты помнишь, как я бежал из Авалона, а ты за мной гнался?

В ответ он виновато улыбнулся.

— Там было место, где мы пересекли Черную дорогу, — напомнил я. — Ты помнишь это?

Он сузил глаза:

— Да, ты проторил тропу через нее. Там, где ты прошел, мир стал нормальным. Я не забыл.

— Это было воздействие на нее Лабиринта, — сообщил я, — которое, как я считаю, можно будет применить в намного большем масштабе.

— Насколько большем?

— Чтобы стереть ее начисто.

Он откинулся назад и внимательно посмотрел на меня:

— Тогда почему же ты этим не займешься?

— Я должен кое-что предпринять перед этой работой.

— И сколько тебе потребуется времени?

— Не слишком много. Возможно, несколько дней. Нет, пожалуй пару недель.

— Почему ты не сказал обо всем этом раньше?

— Я только недавно догадался, как подступиться к этому делу.

— И как же ты к нему подступишься?

— В основном это сводится к ремонту Лабиринта.

— Ладно. Положим, ты преуспел. Враг-то все равно будет там, — он махнул в сторону Гарната и Черной дороги. — Один раз ведь кто-то дал им проход.

— Враг всегда был там, — отрезал я. — И это уже будет наша задача — присмотреть за тем, чтобы ему снова не дали прохода, разделавшись с теми, кто обеспечил его.

— В этом я с тобой заодно, — согласился он. — Но я имел в виду не только это. Мы должны преподать врагам урок, Корвин. Я хочу их заставить уважать Амбер. Так уважать, что даже если им снова откроют путь, они побоятся им воспользоваться. Вот что я имел в виду. Это необходимо.

— Ты не знаешь, что это такое — вести бой в том месте, Бенедикт. Рассказать это невозможно.

Он улыбнулся и встал:

— Тогда я полагаю, мне лучше отправиться и посмотреть все самому. Я на время оставлю эту Карту себе, если ты не возражаешь.

— Изволь.

— Хорошо. Тогда ты займись своим делом, то есть Лабиринтом, Корвин, а я займусь своим. Мне тоже понадобится для него немного времени. Пойду отдам приказы командирам на время моего отсутствия. Давай договоримся не начинать ничего решающего, не связавшись друг с другом.

— Согласен.

Мы прикончили вино, и я сказал:

— Я сам очень скоро тронусь в путь, поэтому — удачи тебе!

— И тебе тоже, — он снова улыбнулся и заметил — Обстановка меняется к лучшему.

— Приведи коня Бенедикта, — приказал Ганелон стоящему под ближайшим деревом ординарцу, как только мы вышли из шатра.

Повернувшись, он подал руку Бенедикту, сказав:

— Я тоже хочу пожелать вам удачи.

Бенедикт кивнул и пожал ему руку.

— Спасибо тебе, Ганелон, за многое, — Бенедикт вынул свои Карты. — Я могу ввести Жерара в курс дела, прежде чем прибудет мой конь.

Он перетасовал Карты, вытащил одну из них и изучил ее.

— Как ты приступишь к ремонту Лабиринта? — поинтересовался Ганелон.

— Я должен снова получить Камень Правосудия. С ним я попытаюсь начертить поврежденный участок.

— Это опасно?

— Да.

— А где Камень?

— Там, на Отражении Земля, где я его оставил.

— Зачем же ты его бросил?

— Я опасался, что он убьет меня.

Черты его лица исказила гримаса:

— Не нравится мне, как это звучит, Корвин. Должен быть другой способ.

— Если бы я знал лучший способ, я бы им воспользовался.

— А что, если ты просто последуешь плану Бенедикта и возьмешь с собой всех? Ты сам сказал, что он может поднять на Отражениях бесчисленные легионы. Ты также утверждал, что он самый лучший воин из всех вас.

— И все же повреждение Лабиринта останется. А пока будет так, нельзя сказать, что в нашем доме порядок. Враг не так страшен, как наша собственная внутренняя слабость. Если это не исправить, мы потерпим поражение, даже если никакой иноземный завоеватель и не расположится в наших стенах.

Ганелон отвернулся:

— Я не могу с тобой спорить. Ты знаешь свое королевство.

Он сдался.

— Но я все же чувствую, что ты, может быть, совершаешь тяжелую ошибку, рискуя собой там, где нет необходимости. Рискуешь, когда ты очень нужен.

Я рассмеялся, потому что это были слова Виалы, и я не захотел согласиться с ними, когда она их произнесла.

— Это мой долг, — твердо произнес я.

Ганелон не ответил.

Бенедикт в дюжине шагов от меня связался с Жераром, что-то сказал ему, а затем замолк и слушал его. Мы стояли, ожидая, когда он закончит разговор, и мы сможем проводить его.

— Да, он сейчас здесь, — услышал я. — Нет, я в этом очень сомневаюсь, но…

Бенедикт несколько раз взглянул на меня и покачал головой:

— Нет, я этого не думаю, — затем добавил — Ладно, проходи.

Он протянул свою новую руку, и тотчас появился схватившийся за нее Жерар. Он повернул голову, увидел меня и немедля шагнул ко мне. Жерар впился в мое лицо взглядом, явно пытаясь найти ответ на какой-то мучивший его вопрос.

— Что случилось? — поинтересовался я.

— Бранда, — ответил он, — больше нет в покоях. Он оставил после себя только много крови. Комната его достаточно пострадала. Ясно, что там произошла схватка.

Я взглянул на свою одежду.