Рука в перчатке

– Черт побери! У нас что, производственное совещание или расследование? – Он вернулся к своей жертве. – Мисс Тритт, быть может, вы не отдаете себе в этом отчета, но ваша попытка сфальсифицировать алиби для мистера Гая Кэрью уже ставит вас в незавидное положение. И это еще мягко сказано. Люди редко узнают о сплетнях, которые о них ходят. Поэтому до вас, возможно, не дошли разговоры о том, что вы сговорились с Гаем Кэрью убить его отца, чтобы потом пожениться и транжирить его деньги…

– Это ложь!

– Надеюсь, что так. Впрочем, не вам возмущаться по поводу лжи. Согласитесь, в подобных разговорах есть своя логика. И если добавить к имеющимся фактам то, что у вас был ключ от гробницы, а вы отказываетесь признаваться, как конкретно его использовали, сплетни наверняка перерастут в уверенность. – Кремер наклонился поближе к мисс Тритт. – Вы не спрашивали моего совета и, быть может, в нем не нуждаетесь, но послушайте меня: вы уже приняли на себя максимальную нагрузку от убийства Вэла Кэрью, и лишние несколько фунтов непременно сломают вам спину. – Инспектор выпрямился, пожал плечами и произнес тоном человека, который сделал все, что мог, и теперь умывает руки: – Слава богу, спина не моя, а ваша!

Порция Тритт облизала губы, продолжая сидеть с гордо поднятой головой и молча смотреть на Кремера. Никто не проронил ни слова.

Тогда инспектор продолжил:

– Имеется еще одна вещь, которую вы, очевидно, не понимаете. Присутствующий здесь мистер Скиннер – окружной прокурор Нью-Йорка. Однако убийство произошло не здесь, в округе Нью-Йорк, а в Уэстчестере, и не думаю, что…

– Я возражаю! – с жаром перебил инспектора Скиннер. – И отметаю любые инсинуации…

– Не стоит так горячиться. Я обращаюсь к мисс Тритт и предостерегаю ее от возникновения ложных иллюзий. Похоже, она не совсем верно оценивает ситуацию. Вы прекрасно знаете, что́ не далее как вчера днем заявил Андерсон в этом самом кабинете. Я всего лишь констатирую тот факт, что если обвинение в сокрытии информации насчет ключа добавится к обвинению по поводу ложного алиби, то мисс Тритт могут арестовать по обвинению в соучастии в убийстве. И теперь я хочу, чтобы вы это подтвердили.

Лицо у Скиннера стало кислым. Мисс Тритт, снова облизав губы, повернулась к окружному прокурору:

– Это правда?

– Боюсь, что да, – кивнул Скиннер.

– Меня что, могут арестовать за убийство?

– За соучастие. Что с точки зрения закона одно и то же.

– Если я прямо сейчас скажу, что сделала с ключом, мне ведь придется повторить это еще раз… – она содрогнулась, – в качестве свидетеля на суде?

– Совершенно необязательно, если это не было связано с убийством, – нахмурился Скиннер. – В противном случае советую вам подвергнуться аресту, найти хорошего адвоката и предоставить остальное ему. Если же это не имеет отношения к убийству, расскажите все, не упуская ни единой детали. Я не знаю, какой именно информацией располагает инспектор Кремер, но можете не сомневаться, ваши слова будут тщательно проверены.

У Порции Тритт поникли плечи, взгляд был устремлен на носки лакированных лодочек. Наконец она медленно подняла голову, попав под прицел глаз инспектора.

– Хорошо, – тихо произнесла мисс Тритт. – Я воспользовалась ключом, чтобы попасть в гробницу.

– Сколько раз вы это делали?

– Только один.

– Только один?

– Да.

– Когда?

– Во вторник днем, за день до убийства Вэла Кэрью. В четыре часа дня. В это время старый индеец всегда уходит в дом немного вздремнуть. И я знала, что меня никто не увидит.

– Что вы там делали?

– Я… – Запнувшись, она посмотрела на Хомберта, Скиннера и снова перевела взгляд на Кремера. – Конечно, я знаю, о чем вы сейчас думаете. Что ключ мне понадобился для чего-то, имевшего отношение к убийству. Но это не так. Ничего подобного. Я не хотела этого говорить и сейчас не хочу, потому все это выглядит крайне нелепо. А я, как и все нормальные люди, боюсь попасть в смешную ситуацию. Пожалуй, даже больше других. Это действительно могло показаться нелепым, хотя на самом деле было вполне разумным шагом с моей стороны. Я собиралась заткнуть бумагой отверстия в стене, чтобы туда не проникло солнце.

Хомберт поерзал, скрипнув креслом, Скиннер удивленно вскинул брови.

– Вам удалось это сделать? – поинтересовался Кремер.

– Да. Я взяла «Пасилекс»…

– А это еще что такое?

– Косметические салфетки из очень мягкой бумаги. Я пользуюсь именно такими. Так вот, я взяла салфетки и заткнула три отверстия, поскольку не знала, через какое из них утром проникнет солнце, хотя, если встать на постамент, можно было узнать более точно. Затем я покинула гробницу и вернулась в дом. И на этом все. Я провела в гробнице не больше пяти-шести минут.

Кремер, прищурившись, констатировал:

– С постамента до отверстий не дотянуться.