Рука в перчатке

– Да. По крайней мере, еще два дня назад были у него. Именно тогда-то я и узнала, что он забрал салфетки. Он сам мне сказал. Я ломала голову, что случилось с салфетками, почему полиция их не нашла, не установила, что они мои, и не задала мне вопросов. Лео прислал мне… Я решила с ним встретиться, и он во всем признался.

Кремер решительно сел на место. Достал из кармана сигару, хмуро покрутил ее между пальцами, сунул в рот, сжал зубами и принялся свирепо жевать.

– Ну что, перерыв на жвачку? – раздраженно поинтересовался Скиннер.

Пропустив замечание мимо ушей, Кремер вынул сигару и обратился к комиссару полиции:

– Сэр, я узнал все, что было нужно. Мне продолжать?

Хомберт, впившись в него глазами, просто кивнул.

Кремер подошел к телефону, что-то сказал в трубку и после короткого ожидания произнес:

– Берк? Срочно доставь Лео Кранца в офис комиссара полиции. Можешь сделать это лично. Тебе явно не повредит порастрясти лишний жирок.

Глава 20

Лео Кранц, демонстрируя завидную выдержку, улыбался.

Инспектор Кремер несколько изменил рассадку. Он попросил Порцию Тритт пересесть на стул по левую руку от окружного прокурора, освободив свое место для Кранца. Таким образом, тот оказался рядом с инспектором, а Порция Тритт – слева от Кранца, но чуть позади, так как он сидел лицом к инспектору. Сержант Берк, которого попросили остаться, устроился возле стены.

Кранц произнес, все так же продолжая улыбаться:

– Меня четыре часа держали в полной изоляции без связи с внешним миром, и я уже собирался закатить грандиозный скандал. Но, увидев, что и вы, джентльмены, теряете воскресенье, я понял, что дело важное и… – Он пожал плечами. – Жуткое дело, конечно… Арест Гая Кэрью меня действительно ошеломил. Какой ужас!

Все согласно кивнули, а Кремер спросил:

– Мистер Кранц, вы считаете его виновным?

– Нет, не считаю, – твердо ответил Кранц. – Я просто не могу этому поверить. Конечно, если у вас есть доказательство, веское доказательство… А я полагаю, оно у вас есть, так как иначе вы не стали бы его арестовывать…

– Угу. Меня просто интересовало ваше отношение к его аресту. – Кремер вынул изо рта сигару. – У меня есть один-два небольших вопроса, которые я хотел бы вам задать. Так, например, всякий раз, когда вас спрашивали, известно ли вам что-нибудь, имеющее отношение к убийству, вы отвечали «нет». Тогда почему вы не сообщили нам, что у мисс Тритт был дубликат ключа от гробницы?

У Кранца блеснули глаза. Он повернулся было к Порции Тритт, но передумал, не желая слишком сильно крутить головой.

– Это же очевидно. Разве нет? – Ни один мускул не дрогнул на его лице. – У меня не было ни малейших причин полагать, что это хоть как-то связано с убийством.

– Итак, вы не отрицаете, что знали об этом.

– Конечно, – улыбнулся Кранц. – Тем более что вам наверняка все известно.

– Ну, возможно, не все, а лишь какая-то часть. Когда вы впервые узнали о дубликате ключа?

– Через день после убийства. В четверг. Ричардс, камердинер, рассказал мне о слепке с ключа и попросил совета.

– Вы посоветовали ему держать язык за зубами, а сами не сочли нужным упомянуть об этом. Так?

Кранц протестующе поднял руку ладонью вверх:

– Инспектор, я ведь все объяснил. Разве нет? Не было никакой разумной причины полагать, что это имеет хоть какое-то отношение к вашему расследованию. Признаюсь, я хотел оградить мисс Тритт от лишних треволнений.

– Вы знали, зачем мисс Тритт понадобился ключ от гробницы?

– Нет.

– Ну а теперь вы знаете, как она использовала ключ?

– Нет.

Кремер саркастически хмыкнул:

– Вы настоящий джентльмен. И лжете ради спасения дамы. Нам все известно.

Кранц прищурился и секунду-другую сидел молча.

– В таком случае… – На сей раз он все же повернул голову так, чтобы Порция Тритт попала в поле его зрения.

Она сидела не шелохнувшись, сомкнув щиколотки, лакированные лодочки стояли, тесно прижавшись друг к другу, на восточном ковре – личной собственности комиссара полиции, – плечи были расправлены, руки сплетены на коленях. Однако любой, кто хорошо знал Порцию Тритт, непременно задался бы вопросом, почему у нее так плотно сжаты губы. Она смотрела прямо перед собой, и Кранцу не удалось перехватить ее даже мимолетный взгляд.

Тогда Кранц снова повернулся к инспектору и закончил фразу:

– В таком случае все, что я могу вам сказать, будет устаревшей информацией.

Кремер пожал плечами: