Руки Орлака

– Зато я знаю! Мне мьсе, скажу я вам, доверял!

– Тогда открывайте. Вам известно, что внутри?

– В мельчайших деталях. Но облигации все в банке. Здеся только наличность, немного золота, кое-какие документы и семейные драгоценности. Впрочем, вы найдете внутри записную книжку, где есть полный перечень содержимого: мьсе каждый день отмечал там, сколько взял денег.

– Открывайте. Нет, подождите! Сначала…

Куэнтр провел вокруг сейфа своим карманным фонариком.

– Никаких следов взлома, – сказал он, – а подвижные пластинки, прикрывающие замочную скважину, слегка покрыты пылью. Сегодня сейф не открывали.

– Если так, зачем нам теперь его открывать? – заметила служанка.

– Действительно… – согласился инспектор.

Но, испытывая неприязнь к этой женщине, я сказал, что теперь, после смерти мсье Эдуара Орлака, его состоянием распоряжается Стефен и мне представляется вполне законным открыть сейф в его присутствии.

Мой довод, похоже, убедил Куэнтра, который к тому же добавил, что, возможно, документы сообщат ему что-нибудь интересное.

Сейф содержал в точности то, что было перечислено в записной книжке. Мы его опустошили, и прежде, чем пролистать бумаги, Куэнтр при помощи своего небольшого фонарика удостоверился, не осталось ли чего-нибудь внутри.

Я прекрасно помню то ругательство, которое сорвалось у него в этот момент с губ, – приводить это слово здесь, полагаю, будет излишним.

Мы окружили Куэнтра.

Осветив один из углов темного сейфа, инспектор показал нам следы пальцев на слое пыли.

– Отпечаток! – воскликнул он. – Отпечаток пальца Вассёра!

Эрманс перекрестилась своей уродливой рукой.

– Он что, как-то прошел через сейф? – спросила она.

– Но всё на месте… – заметил я из глубины моего отупения. – Зачем ему это понадобилось? Все на месте!..

– Если отсюда ничего не забрали, – сделал здравый вывод Куэнтр, – значит сюда что-то положили!

– Суммы точны, – сказал ему Стефен, – да и из украшений ничего не пропало. С этим все в полном порядке.

– Стало быть, дело в документах!

Куэнтр сел за стол и схватил первую папку, снабженную ярлыком «Ссуды под залог недвижимости».

Едва он раскрыл эту папку, как тут же наткнулся на визитную карточку с загнутым – судя по всему, совсем недавно – уголком. На этой карточке алыми буквами было написано:

БАНДА «ИНФРАКРАСНЫХ»

И славный Куэнтр, стукнув себя по массивному лбу кулаком, воскликнул с видом еще более жалостным, чем у него был минутами ранее:

– Почерк Вассёра! Почерк Вассёра!.. Это уже, господа, простите за выражение, нечто дьявольское и инфернальное!..

Глава 9 Тьма

Представлялось вполне резонным, что вести дело Эдуара Орлака было поручено господину Буркрену, уже занимавшемуся убийством мсье де Крошана; надзор над обоими делами осуществлял один и тот же заместитель генерального прокурора господин Ламбер-Гонда.

Следует сказать, что медиумы, принимавшие участие в сеансе, состоявшемся в доме мсье Эдуара Орлака в вечер его смерти, уже на следующее утро явились в прокуратуру по собственной инициативе.

– Порой встречаются и честные медиумы, – сказал мне Куэнтр, едва их увидел. – Да и эти не все – невропаты.

Право же! Неужели он имел в виду, что те три свидетеля, которые поведали нам о драме с таким волнением и простотой, были не из числа честных?..

– Это зависит от того, что вы понимаете под «честностью», – ответил мне инспектор, когда прямо посреди допроса я поделился с ним своим впечатлением. – Понаблюдайте за ними повнимательнее…

Я стал наблюдать и действительно различил, как мне показалось, небольшую разницу между нотками искренности, которые звучали в голосах медиумов во время их рассказа непосредственно об убийстве, и раздражением, с которым они отрицали факт использования обнаруженных в стульях аксессуаров.

Они заявили, что эти предметы-«обманки» – вовсе не их собственность; что «туда их, вероятно, еще раньше поместили какие-то бесстыдные лжецы»; что им и в голову не приходило, что они сидят на тайниках шарлатанов, а сами они никогда не мошенничают. В этом они уверяли следователей с облагороженным печалью высокомерием.

Но тон менялся, когда они, один или другой, начинали рассказывать, как мсье Эдуар Орлак был заколот во тьме фосфоресцирующей рукой, внезапно возникшей перед ним в тот самый момент, когда он вызывал душу Вассёра. Это говорилось уже с куда большей искренностью.

Все три рассказа совпадали в деталях. Тереза Панар, возможно, была более точной, чем Смит и Антонини; но цветочница, бывший престидижитатор и картонщик ни в чем друг другу не противоречили.

Напуганные феноменом, столь далеко выходящим за обычные пределы оккультизма, охваченные паникой и не питавшие иллюзий относительно того, как относится к корпорации спиритов плохо информированная полиция, они поспешно покинули место преступления, о чем теперь, как это доказывает их добровольная явка, сожалеют.

Допрос продолжался: мсье Буркрен спрашивал – медиумы отвечали.

Мсье Эдуар Орлак сам провел гостей в гостиную, где не было ни души.

Сеанс начался, как только погас свет.